"Михаил Соколов. Гладиатор " - читать интересную книгу автора

Как всегда, море ослепляло. И странно было видеть, как за волнорезами
водной станции оно волновалось и беспорядочно блистало, подсиненное небом;
внутри же медленно масляно колыхалась, словно дышала, успокоенная гладь
воды, где - то здесь, то там - торчали большие высокие поплавки, которые,
сощурившись от бликов, высматривали прокопченные рыбаки.
Николай не знал, что Семен Маркович носил фамилию Акула, потому как
капитан счел достаточным назвать имя и отчество. Привык видно. Николай же,
спросив какого-то парня, где он может найти Семена Марковича, услышал:
"Акулу? Кажется, в учебном классе".
Решив, что начальствующее лицо просто заслужило такое прозвище, пошел
искать учебный класс. Нашел. Там был лишь пацан в плавках, сообщивший, что
Акула у себя в кабинете. Николай пошел по указанному коридору, где в конце
была дверь с табличкой, красиво звучащей: "Начальник". Вероятно, когда-то
фамилия начальника изображалась ниже и на другой табличке, даже какой-то
смутный след оставался, но сейчас и скорее всего стихийно победил лаконизм.
Николай повернул ручку двери и вошел в небольшую узкую комнату.
Затертый старенький стол с пишущей машинкой, несколько казенных стульев с
дерматиновыми сиденьями, на стенах - наглядная агитация в виде плакатов,
где стилизованные гибкие парни всячески измывались над утопающим: на одном
плакате некто крупный рот в рот приникал к беспомощному подростку, а
столпившиеся кругом бугаи ждали своей очереди.
У стола отсутствующей машинистки, возле шкафа с цветными картонными
папками, была дверь во вторую комнату. Николай постучал и вошел.
Кабинет был большой, просторный и запущенный.
Напротив входа стол, покрытый зеленым сукном, а поверх - толстое
стекло. Рядом - полутораметровый сейф. Два окна, одно открыто, но все равно
канцелярский пыльный дух стойко не желал выветриваться. На вешалке серая
летняя шляпа, вся сплошь в мелкую дырочку. На уже упомянутом столе, помимо
огромной чугунной чернильницы с мамой медведицей и двумя медвежатами (один
из которых, попутав бочонок с медом и сосуд с чернилами, норовил оный
спереть, но застыл, бедолага, на веки вечные), находились еще папки,
потертый портфель и модель яхты.
За этим столом сидел пожилой ветеран в темно-сером полотняном костюме
с желтыми металлическими пуговицами. Короткие седые волосы полковника в
Отставке (кстати, он им и оказался). В ушах и носу рос пух, такой длинный,
что в нем могла запутаться муха.
Под бледными, водянистыми глазками набухали темно-фиолетовые мешки,
испещренные морщинками и сосудами. Щеки лоснились, и судя по цвету
короткого острого носа, его обладатель в свое время любил сообразить на
троих. Из-под воротника, словно мышонок из норки, выглядывал маленький
крепкий узел узкого черного галстука.
- Семен Маркович? - вопросительно сказал Николай.
- А вы от капитана Сапожкова? Очень приятно, Акула, - он протянул
маленькую сухую руку.
- Акула? - переспросил Николай, впрочем, уже догадавшись.
- Вы насчет лодки и акваланга?
- Да...
- Садитесь, прошу вас, - он указал на стул напротив.
Николай сел.
- Надеюсь, вы взяли с собой паспорт?