"Михаил Соколов. Двойник мафиозо" - читать интересную книгу автора

глаза: - А ты совсем-совсепм другой, чем я тебя представляла. Ну ни
капельки не похож. - Каким же ты меня представляла, - говорил он, заранее
гордясь собой новым и снисходя к себе прежнему. - Я думала, ты ещё
желторотый птенчик, маменеькин сынок, дитё, в общем. А ты вон какой! Я даже
тебя немного боюсь, - говорила она и, протягивая руку, сжимала ему пальцы
своей прохладной сильной ладонью. - Ты совсем-совсем другой. И как всегда,
незаметно, но очень быстро потемнело. В открытое окно залетал порывистый
ветерок, выдувая газовые пузыри легких занавесок, а потом Лена вдруг
вскочила посреди фильма и сказала, что хочет принять ванну. Выходя, она
оглянулась, окинула его длинную, свитую в кресле фигуру и, помолчав,
сказала: - Ты тоже прими ванну. Или, хотя бы, душ. Александр немедленно
пошел в ванную комнату, встал под душ. Теплую воду сделал очень горячей,
потом резко пустил холодную, вновь горячую, холодную... Бодрость тела,
бодрость духа. В здоровом теле, здоровый дух. На полочке перед зеркалом
было выложена целая батарея флаконов, флакончиков, каких-то тюбиков. Кремы
для бритья, кремы после бритья, лосьены, туалетная вода, даже духи с
вызывающим трепет французским мужиком на коробочке. Из зеркала смотрел
худой суровый мужчина с густой ночной щетиной на щеках и подбородке... Увы!
Таким он станет не скоро. И никак не росли усы. А ту нежную поросль,
которая, все же осмеливалась пробиться сквозь загоревшую кожу, можно было
легко смахнуть сухой бритвой. Раз в три дня. Олег тщктельно взбил кисточкой
в серебрянном стаканчике мыльную пену, густо намылил щеки и медленно снял
её трехлезвиным "жилетом". А ведь уже скоро девятнадцать. Еще раз залез под
душ, потом вытерся и, подумав, направил на себя аэрозольную струйку
туалетной воды. На всякий случай.
От горячей воды, от солнца, краешек которого он, все же, захватил,
кожа слегка горела, было приятно, и, отвлекаясь, он думал, что приехал не
зря, здесь, действительно, рай, а все происшедшее с ним укладывается в
нормы неприятностей общежитских: напали в переходе (в подъезде, на
вокзале), поставили синяк (царапину, порез), напугали, ограбили... Так что
же теперь, жить не стоит? И пусть с ним шуточка вышла изошренная, ещё та
шуточка, отчего он сам чуть не свихнулся (на самом деле - не дождутся), но,
ведь, не свихнулся же. Ужас всегда иррационален и пахнет чертовщиной, страх
уже более земной природы и всегда поддается объяснению, после чего его уже
не трудно обуздать. По большому счету, особенно если признать множество
совпадений случайными, вроде появления Жоры-Меченого в нужный момент на
вокзале (почему бы и нет?) с ним ничего особенного не случилось. А вот то,
что он второй день катается как сыр в масле, что ослепительная девчонка
находится с ним в одном доме - руку протяни! - и, как видно, неравнодушна к
нему, - такое ему и не снилось. Не стоит ни о чем тревожиться, решил он и,
быстро домывшись, в халате, пошел к себе. В спальне включил настольную
лампу. Потом включил телевизор, - пела Земфира, - и, все время чего-то
ожидая, пошел к бару, чтобы налить себе немного мартини. Потом подошел к
окну. Как хорошо дышалось! Выглянул, попал лицом в резную тень листьев от
садового фонаря. Мимо проплыла паутина с маленьким сезонным паучком.
Вернулся обратно в комнату и, стоя у окна, потянулся. Хорошо. Сел на
кровать. Осторожно стукнув в дверь, к нему проскользнула Лена в одном
коротеньком халатике (под которым, конечно же, ничего не было) и
полиэтиленовым пакетом.. Она оглядела его, все ещё сидящего на кровати. -
Так и будешь сидеть? Или что, предложишь мне сразу к тебе под одеяло