"Михаил Соколов. Двойник мафиозо" - читать интересную книгу автора

мужчины и женщины, супругов, наверное. Павел Андреевич уже заказал пиво,
потел. был лихорадочно возбужден, но доволен. Он пододвинул к Александру
ещё холодную бутылку пива. - Пей и пойдем, - сказал он, обращаясь на "ты",
словно бы вторая встреча, или собственный ускоренный график жизни, диктовал
более прямые формы общения. - Пей и поищем более уединенное место. Вон,
хотя бы, лавочка внизу. Бери бутылку и пошли. Пока спускались вниз и искали
свободную лавку (увиденную сверху уже заняли), Павел Андреевич, подмигивая
и оглядываясь, успел сообщить, что с виллой получилось. Они подъезали к
участку, но прежде чем идти туда, он позвонил в милицию, сообщил, что есть
сведения об убийстве и проче. Сообщил адрес и тут же с коллегой-фотографом
махнул через ворота, едва не приземлившись на первое тело, все ещё лежавшее
у ворот - Семы, конечно. Звонок в милицию был обусловлен простым расчетом:
если внутри участка есть кто живой и агрессивный, то милиция все равно
минут через десять-пятнадцать должна будет подъехать и спасти их от рук
ганстеров, а если никого, кроме мертвецов нет, они успеют нащелкать
достаточно снимков. Вот так. Сели на пятнистую от нависшего сверху каштана
лавку. - Успели как раз. Когда уже отъезжали, нащелкав все что могли,
разминулись с черным "Мерседесом". Не милицейским. Номер я запомнил, а
потом в редакции проверил. Записан на имя брата Алишера, Руслана. Но кто
был внутри, разглядеть, разумеется, не удалось: эти дурацкие тонированные
стекла!.. Кроме суетливых движений, возбуждение, овладевшее им, проявлялось
и в выражении лица. Прежде всего абсолютно шальные глаза. Белые кайма
вокруг радужной оболочки, расширенные зрачки, крепко сжимавшийся рот, с
подеривающимся уголком рта, отчего казалось, что он еле сдерживает усмешку.
Вдобавок его правое полено стало тут же трястись, едва они сели. - Вот,
можешь посмотреть. Мы тут же пленку проявили и отпечатали снимки.
Собстенно, ничего нового Алексндр не увидел. Рашид, Рыжий, Алишер... Сняты
в разных ракурсах и отпечатаны с различным увеличением. Когда разглядывал
снимки, почувствоал, как что-то вягко, тёмно шевелится внутри, но тут же
исчезает под напором отстраненного удивления: подумать только, это сделано
лично им! Снимки отстреленных Меченым отложил сразу, а своих рассматривал
со все возрастающим волнением. Видимо, Павел Андреевич заразил. - Ну скажу
я, одно дело услышать, а другое - увидеть.Такая бомба, такая бомба! Завтра
в утреннем выпуске тисну первую статью из серии о беспределе в городе. Я
чего хотел переговорить. Материал наш, а я не знаю, в какой степени ты
замешан. Не знаю, о тебе вообще упоминать или как? - То есть как это? - не
понял Александр. - В каком смысле? Если обо мне помянуть, то и этих вот
кадавров - кивнул он на фотографии, - сразу со мной свяжут. Здесь же лет на
двадцать пять делов-то, никак не меньше. Я сидеть не хочу, тем более за
этих. Нет, меня лучше не касаться. С шумом, испугавшем Павла Андреевича, к
лавке опустились голуби, суетливо забегали между ногами людей, склевывая
насыпанные кем-то раньше пшено. - Да, как ни жаль такого острого сюжетного
поворота, но тебя поминать нельзя, - согласился Павел Андреевич. - Тогда
второе дело. Я, знаешь, как приехал в редакцию, сразу в архив сунулся.
Может, думаю, есть что о Воронове и Саньке. Ты о Лене ещё помянул,
племяннице Воронова. Так вот, нет у Воронова никакой племянницы. И не было.
Был какой-то друг, вместе работали, некий майор Коноплин Владимир
Владимирович. Потом все его семейство, вместе с бывшим майором, погибли в
автокатастрофе. Может быть случайность, но скорее всего - результат его
коммерческой деятельностью: он уже занимался нефтебизнесом. Остался сын