"Михаил Соколов. Контракт со смертью" - читать интересную книгу автора

подруги. На худой конец, другой слабый пассивный пол (что тут скрывать, не
скроешь). А министру зачем так рьяно администрировать, как не ради
беспрерывного восхищения знакомых приятельниц или телевизионного
электората.
Впрочем, как всегда увлекаюсь одной стороной и забываю о той невидимой
ауре, которую привносит всякая должность на Руси. Это лучше всего знал
Аркадий Григорьевич Сосницкий, известный московский адвокат - аура
благородства и величия, аура выдающихся достоинств и прочих личных качеств.
Боже мой! Какие есть прекрасные должности! Как они приличны, как
облагораживают! Уже ради одного этого стоит служить с особым рвением и
эффективностью, отдавая все силы во благо!.. Опять же, каждый чиновный
человек знает, во благо чего он трудится. Конечно, во благо всех
россиянский граждан, во имя чего же еще?
И все же, не этот праздничный фасад ласкает сердце. О! он поражает,
вызывает уважение, даже трепет. Он заставляет невольно понять твою
собственную, не очень большую цену. Но и только. А вот что по настоящему
возвышает и услаждает душу, так это московская ночь. Да, да, раньше
ценились подмосковные вечера, но как же давно это было! Нет, прошлое
оставим прошлому. Московская ночь - вот истинный рай, эдем, если привлекать
этимологию, вот что поистине является бесспорным достижением десятилетия
перестройки!
И вслед за классиком я могу спросить: Знаете ли вы московскую ночь? О,
вы не знаете московскую ночь! Всмотритесь в нее. Едва лишь сумерки падут с
небес, как электронные реле - сначала едва заметно, медленно, потом все
явственнее - заливают улицы столицы теплым заграничным светом купленных
где-то на Западе ламп, случайно подошедших для наших отечественных фонарей.
А следом загорается свет в окнах домов, в стеклянных сплошных стенах
гигантских офисных зданий, в витринах, в цветных неоновых вывесках, в
аккуратных фонариках элитных баров и ресторанов. Словно брызгают чистой
электрической струей, и она, капельками, будто звездочки южных светлячков,
оседает в миллионах мест. И все сливается, сливается... чем темнее
становится, тем ярче, пока не соединяется в единое яркое карнавальное
предчувствие. Как хорошо!
И это, так сказать, внешнее лицезрение. Что же говорить о внутреннем
содержании! Да. Какие же в Москве магазины! Иной раз зайдешь в магазин и
чувствуешь, что нигде такого магазина нет. А какие продавцы! Роскошные
продавцы! Все в белых сорочках, в галстуках, блестящих туфлях. А продавщицы
вообще прелесть: тоненькие, узенькие, благоухающие. Не продавщицы, а
фотомодели. Им не товары заграничные продавать, а на подиумах ножки длинные
переставлять.
Однако, уже закрываются магазины и салоны, и выставки-продажи, и рынки
товаров и услуг. Ночь опускается на город, огни сияют все ярче, и на улицах
скользят - туда-сюда - лакированные и тоже строго заграничные машины, где
сидят гладко выбритые господа и господа в трехдневной щетине на изможденных
ликах. Первые господа более серьезные, может быть даже банкиры или бандиты,
а вторые пониже рангом - богема, скорее всего. Демократических бородок
здесь встретишь редко, на них уже как-то за десятилетие реформ прошла мода,
а впрочем, все бывает. В общем, под сенью мягких сумерек, таинственно и
волнующе, уже совсем по другому, чем днем, начинает оживать и шевелиться
город. Настрой совсем другой, более дружелюбный, что-ли. Вот, чем ближе к