"Владимир Соколовский. Рыжая магия" - читать интересную книгу автора

яростно заскоблил затылок. Ну что тут можно написать еще, кроме того, что
уже написано? "Развернутое обоснование"! Политическую подкладку он вроде уже
дал, какое еще надо обоснование? Вот, значит, вытаскивай из опалубки гвозди,
сортируй, негодные сдавай в металлолом, чтобы возместить потери металла, а
годные отправляй в изобретенную конструкторами для выправки машину. Разве не
ясно? Описав, как мог, подробно процесс повторного использования гвоздей,
дядя Миша витиевато расписался, поставил число и начал переодеваться - пора
было готовиться к встрече с товарищем Соловьем. В предвидении ее он уже
утром явился на работу в бостоновом костюме, в скромном синем, но дорогом
плаще - точно таком, в каком ходил сам товарищ председатель постройкома
треста Репин, Аскольд Трофимович, - и в добрых, до ужасного блеска
начищенных туфлях. В обед сходил в магазин, купил галстук, без помощи
бывшего студента и Толика Рябухи - ну их, новомодных! Чай, не на гулянку
идти. Купил синий, в горошек.
Дядя Миша переоделся, причесался, перед маленьким зеркалом в будке
придал лицу деловитое, внимательное выражение и, стараясь не запачкать
туфель, кратчайшим путем, через дыру в заборе, пошел со стройки. Идти до
учреждения, где ждал его могущественный товарищ Соловей, было совсем
недалеко, а времени до встречи еще оставалось порядочно - около часа,
поэтому плотник-бетонщик решил предварительно покушать. Он зашел в ближнюю
столовую, снова (днем уже был здесь) поприветствовал раздатчиц и кассиршу,
взял холодное блюдо - ставриду обыкновенную с огурцом соленым, луком
зеленым, первое - суп особый с фрикадельками отдельными, второе - биточки
пикантные с соусом основным, два стакана чаю, три кусочка хлеба, и
точнехонько отдал кассирше деньги, прежде чем она сама успела сосчитать.
- Как это у тебя всегда так получается? - весело воскликнула кассирша.
- Уметь надо! - так же весело откликнулся дядя Миша.
Он любил пошутить с простыми людьми - такими же, как он. Покуда он
кушал, приятные мысли посещали его. Вот принято и утверждено его
предложение, и все завертелось. На глазах у начальства. А начальство не
беспамятное, оно помнит, кто был инициатором этого ценного начинания. И
вполне может статься, что его вызовут и предложат должность. Нет, он не
претендует куда-нибудь в верха - маловато грамотешки, но вот в СМУ, в
производственно-технический или в диспетчерскую... Там он, пожалуй что,
справится. Видел, как они трудятся в поте лица. Только болты болтают,
анекдотики травят. Показал бы им... Живо! Быстро! Одна нога здесь, другая
там! Р-разговоры! Обнаглели!.. Такое отношение к подчиненным было по душе
дяде Мише. Когда не касалось его самого. В этом случае он умел поставить на
место. Недаром семь лет служил на сверхсрочной службе. Так что, в случае
удачи, вполне могло получиться и с должностью. В самом деле, не в бригадиры
же ему стремиться! Не для того ему дана государственная голова, способная к
правильной оценке событий не только внутреннего, но и международного
масштаба!
Неторопливо, хорошо покушав, дядя Миша зашагал к высокому, давно и
крепко построенному зданию - месту служебного обиталища товарища Соловья. Он
вежливо, приветливо поздоровался со швейцаром, сказал, к кому идет. Тот
позвонил, осведомился, действительно ли товарищу такому-то надлежит
следовать туда-то, провел посетителя в открытую комнатку, где стояло
несколько вешалок, и сказал:
- Разденьтесь, пожалуйста.