"Владимир Соколовский. Райотдел" - читать интересную книгу автора

успеть, не успеть...
- А ну закрывайтесь изнутри! - приказал Михаил. - Я ее встречу сам.
Принимаю, как говорится, огонь на себя. В благодарность за партийное
доверие.
Он прошел к себе и настежь распахнул дверь кабинета. Теперь Клюева
обязательно влетит сюда. Надо же, и в такой день не сидится ей дома...


4

Доцент Клюева, Татьяна Федоровна, кандидат философских наук, с
университетской кафедры научного коммунизма. Второй год она изводила и
терроризировала их. Сначала участкового, потом, по каким-то высоким звонкам,
материалы оказались у Монина, он их отдал в уголовный розыск, там маялись с
ними довольно долго, потом совсем уж непонятным путем они оказались у
следователей, конкретно - у Анны Степановны, как у женщины и секретаря
парторганизации. Она боролась, боролась с Клюевой и - пала, замученная
разговорами о заговоре и предвзятости: пришла к Бормотову, бросила бумаги на
стол и заявила: "Или забирайте, или ноги моей больше здесь не будет,
увольняюсь, к черту, перевожусь, куда угодно!" - "Что за слова, что за
слова... - заюлил майор. - Как это... даже странно... старый коммунист..." -
"А что вы скажете, если она тоже партбилетом передо мной машет и кричит, что
она старая коммунистка! Вот поговорите с ней сами и поймете!" -
"Разговаривал уже... - угрюмо сказал Бормотов. - поговорил, а она после в ЦК
бумагу накатала, меня по ней в обком, в партком управления тягали... Что же
нам делать-то, а?" - "Пускай управление с ней и разбирается". - "Ну,
скажете! Нашли дураков... тут же конкретную ответственность надо на себя
брать. А они только указания дают". Хотели спихнуть стажеру-студенту, но
одумались: парню еще полгода учиться в том же университете, зачем же ставить
его под удар!
Отдали Фаткуллину: во-первых, сыграли роль неприязненные отношения
между ним и Бормотовым, во-вторых - Фаридыч был постарше других, тоже член
партии, участник войны. И он как-то умел разговаривать со стареющими бабами:
что-нибудь вспомнит из прежней жизни, ввернет комплимент, нажмет на чувства,
на сознательность, а то еще и прижмет, лапнет в углу словно бы ненароком, с
хохоточком. Однако доцент и для него оказалась твердым орешком.
Дело тут было в соседях по подъезду, по лестничной клетке. С некоторых
пор начавшая свихиваться Клюева стала подозревать их в попытках отравить ее,
а паче того - ее собаку. Они якобы также подключали провода к ее одинокой
квартирке, чтобы внедрить туда антисоветскую и диссидентскую идеологию.
Поначалу она сунулась было со своими бреднями в КГБ, там вознамерились
отправить ее на психиатрическую экспертизу; перепуганная Татьяна Федоровна
быстренько смылась оттуда и больше не появлялась, переведя манию в другую
плоскость: они хотят отравить меня и Тошу, окуривают ядовитыми веществами
дверь квартиры, рассыпают по лестнице какую-то гадость, подсылают специально
зараженных собачек к Тоше, чтобы он с ними совокуплялся! Однажды продавщица
в магазине, предварительно перемигнувшись с тоже стоящими в очереди
соседями, дала ей такую колбасу, от которой Тошу рвало, и она тоже
чувствовала недомогание... И так далее, прочая бредятина. Казалось бы -
ясно, одиночество, неустойчивая психика, вместе с климактерическими