"Владимир Соколовский. Превращение Локоткова" - читать интересную книгу автора

какие ты имеешь намерения?"..
Локотков еще несколько раз просыпался, и все на кухне горел свет,
бубнили нервные, захлебывающиеся голоса, и висел густой, медленно
рассасывающийся дым.
Встал он рано. Оделся, обулся, вымыл лицо. На кухне все бубнили, и
никто не обратил внимания на его возню. Собравшись, он заглянул туда:
- Эй, Назип! Так ты и не уехал вчера домой?..
- Ш-шерт с ним! - башкир поднял на него налитые кровью глаза. - Не в
этом дело. Не в этом дело, понимаешь ты?!
Валерий Львович испугался, что тот полезет сейчас снова в беспричинную
драку, и сказал торопливо:
- Да-да, конечно! Мне надо идти, пока! Иван, я приду еще ночевать, так
что чемодан оставляю. Давай, Назип!
Он пожал вялую, пухлую руку товарища, глянул еще раз в толстое,
бессмысленное лицо с вывороченными губами, и вышел на улицу. Думал, уходя от
приютившего его дома с грязными стенами: "Ну, вот Назип и счастлив, доволен,
как рыба в воде. Для таких, как Иван, он - свой, притом король. А я? Пока мы
были с ним вместе, в одинаковой одежде, сжатые одинаковыми рамками, он много
бы сделал для меня, и искренне. Еще вчера было так. А теперь он стряхнул с
себя все это - и что я для него? Пыль, ерунда, осколок прошлого, камешек на
дороге".


4

Первым делом на сегодня стояло - покупка Юльке пальто. Он поехал к
центральному универмагу, и до его открытия торчал в сквере, сидел на
холодных скамейках. Ранние милиционеры поглядывали на него (на каждом
освободившемся из заключения лежит своя, особая печать, - Локотков знал про
нее раньше, а теперь и ощущал), однако проходили мимо, не трогали. Люди
торопились на работу, выплескивались из трамваев, троллейбусов, разбегались
по учреждениям. От их вида в груди Локоткова опять заныло, и он горько
ощутил свою ненужность, неприкаянность. Открылся магазин, Валерий Львович
вошел в него, побродил, но - в секции одежды не продавали детских пальтишек.
"Дурак! Как я сразу не сообразил!" - казнил он себя, направляясь к "Детскому
миру". Однако сейчас, когда улицы опустели, открылись магазины, и впереди
маячила конкретная цель - жить стало все-таки легче, и не так точило
одиночество. Надежда снова махнула крылом, и Локотков приободрился. Зашел в
буфет, поел, выпил два стакана скверного горячего кофе.
В магазине он долго выбирал пальто для дочери. С утра у него была
мысль: подождать, когда Юлька придет из школы, и вместе с ней сходить за
обновкой. Все же пришлось отказаться, подумав: у девочки сейчас другая
семья, другая жизнь. Зачем же пугать ее, тащить куда-то, соплиться и
слезиться, внушая ей представление о вещах, которые она и знать-то не
должна? И чем дольше не узнает, тем лучше, тем меньше урона детской психике!
Вдобавок совместный их поход в магазин непременно чреват был новой вспышкой
Ирининой ненависти, окончательным крушением последних связей. А зачем это
ему сейчас нужно?
Вдвоем с продавщицей они выбрали хорошее пальто - песочного цвета, из
плотного материала, модного покроя. Локотков остался доволен. Только бы