"Владимир Соколовский. Превращение Локоткова" - читать интересную книгу автора

раздражение, и Локотков подумал: "Беременна, ну и что же за беда?! Я
согласен на нее и на такую". Она тяжело подошла, взяла его за кисть, пожала
легонько: "Здравствуй, Валерий... Ты уже оттуда? Мог бы хоть написать, а
то - ушел, и с концом!" "Пытался, знаешь, и не мог себя заставить. Казалось,
что страшно себя тем унижу, потому что уже в самом факте обращения голодного
к сытому содержится намек на разницу положений, а отсюда - выпрашивание,
вымаливание сочувствия, будь оно проклято! Матери писал, так ведь это -
мать, а ты мне кто была? Тогда, я имею в виду..." После этих слов Лиля
скоро, воровато огляделась по сторонам, и он насторожился: слишком свободно,
вольно она вела себя с ним на глазах у других, и в то же время боялась
намеков на их прежние, какими бы они ни были, отношения. "Уж не замужем ли
ты?" - спросил он. "Почему "уж ли"? - она с обидой повела плечами. - Между
прочим, я в жизни не позволила бы себе иметь ребенка, будучи незамужней. Что
за радость - растить безотцовщину!" "Ладно, с тобой все ясно. Любишь его,
что ли?" Сердце хоть и трепетало так же больно и бархатно, словно мотылек,
но уже начинало немного успокаиваться. "Ой, очень! Он военный. Такой,
знаешь..." - она сжала кулачки.
Ну и вот, теперь все прошло, и Лиля отодвинулась куда-то далеко, в гущу
других людей, и стала неинтересной, и очарование ее, хранимое Локотковым в
годы заключения, так же моментально пропало. "Я вот жду шефа, и никак не
могу дождаться", - равнодушно, лишь бы что-то сказать, проговорил Валерий
Львович. Она заглянула ему в лицо - ей еще раз хотелось прочесть там
обожание, с каким была встречена; не уловив его, Лиля обиженно бормотнула:
"Он скоро придет", - и ушла за ширму одеваться. Явившись оттуда, проплыла
мимо него, ткнув в бок на прощанье: "Не дрейфь, Локотков, держи хвост
морковкой!" За это он еще раз остался ей благодарен.
Время шло, начались новые занятия, и мельтешение на кафедре потихоньку
угасло; угас, притушился и интерес к Валерию Львовичу. Он все стоял одиноко
в углу и на него старались не обращать внимания. Впрочем, так длилось
недолго: появился Шеф.
Он разделся, грузно прошел к своему столу, и только из-за него,
осмотревшись, заметил Валерия Львовича. Вгляделся внимательно, чуть
растерянно улыбнулся, и сказал, поднимаясь и протягивая руку:
- Здравствуй, Валерий! Какими судьбами? Ах, да что это я... Садись,
садись! - он указал на стул, придвинул его ближе. - Ну, как ты там?
- Да что там! - усмехнулся Локотков. - Там все по-старому. Как теперь
здесь - вот это вопрос!
- Ты еще не пытался его решать? Надо, надо устраиваться, люди везде
нужны. Может быть, придется даже некоторое время поработать не по
специальности.
- Даже так? - словно еще один из работавших внутри счетчиков разом
сбросил старый счет, и показалось пустое табло. - Вы полагаете, даже так?
- Причем здесь я?! - внезапно раздражился заведующий кафедрой. - Ты
прекрасно знаешь меня, и мое прошлое к тебе отношение, но - есть же
обстоятельства, и никуда от них не прыгнешь, пора понимать такие дела!
Потом - больно уж скверное дело ты себе тогда позволил. Будь автоавария,
халатность там какая-нибудь - это одно, а избить в кровь мальчишку за то,
что он не пожелал выслушивать твои пьяные сентенции - другое. Кто тебя
поймет? Ни я, и никто другой. Отсюда - суди сам, что можно придумать в
нынешней ситуации?