"Владимир Соколовский. Уникум Потеряева" - читать интересную книгу автора

- Прошу, в порядке очереди.
И, увидав ковыляющую к ней с бадогом старую бабку, поморщилась, ощутив
даже головную боль: "Ну вот, опять то же и они же. Каждый, каждый, каждый
день". О неблагодарная, тяжкая, невидная работа! Бабка же плюхнулась на стул
перед нею, отдышалась.
- А напиши-ко мне, дочка, завешшанье.
- Говорите яснее, бабушка. Какое завещание, на кого, на какое
имущество.
- Дак на дочь. Штобы она, значит, после меня все забрала. Все, што
останется. Сколько есть. Больше не будет, а сколько есть. А уж чего нету,
дак того нету. А сколь есть, дак пусть возьмет.
- Ну-ну! - остановила ее Набуркина. - Дочь законная ваша? Документы на
то имеются?
- Ой, да ты боговая, што ли! - вскинулась старуха. - Ты говори, да
думай! Я от своего мужика не гуливала. Другие-то гуливали, а я не гуливала.
Покуда его в армию не забрали, - и не гуливала, и не думала. Она у меня
законная.
- Тогда что вам даст завещание? Погодите, не перебивайте. Что оно вам
даст? Ведь дочь и так является вашей наследницей. Умрете - все получит она.
- И завешшанья не надо?
- А что оно вам даст? Я же говорю: умрете - она получит все, как
законная наследница.
- Много нету, - с достоинством сказала бабка, - а што есть, пускай
возьмет. Сколь есть. Пиши, девка, завешшанье.
- К сожалению, бабушка, частные нотариальные конторы не оформляют
завещаний. Ничем не могу вам помочь.
- Вот дак штука! И куда это мне теперь брести?
- В государственную.
- Ах ты, беда!..
"Так начинается день", - тоскливо подумала Мелита Павловна, когда бабка
ушла - охая, жалуясь на ноги, власти, погоду, цены и непослушных будущих
наследников. Она налила воды, достала успокоительные таблетки; принимая их,
не обратила сначала внимания на вошедшего посетителя. И только посетовав
автоматически: "Что за работа! Нервы и сердце, нервы и сердце", -
разглядела, наконец, его, мостящегося на стуле этаким округлым, внимательным
колобком.

* * *

Птица большими кругами поднималась над городом. Голуби с тревожным
воркованием прятались по кустам, в листве деревьев, под стрехами. Орлиный
глаз четко отмечал движение каждого, и посылал в мозг сигналы о
предполагаемой добыче. Но сейчас птицу тянул зенит, и ей не хотелось
возвращаться на надоевшую землю. Набрав большую высоту, она словно замерла
на мгновение - только затем, чтобы сорваться вниз, набрать разгон и лететь в
лишь ей известную сторону. Плавно шевеля крыльями, орел плыл под высокими
облаками. Вертолеты и самолетики местных линий проходили ниже его, разными
курсами, некоторые обгоняли, - только шум мотора, затихая, отдавался в
чутких перепонках. Каменное оцепенение сменилось силой и инстинктом хищника;
курицы, зачуяв его, со всех ног бежали под защиту своих растопырившихся,