"Дмитрий Соколов. Лоскутное одеяло или психотерапия в стиле дзен" - читать интересную книгу автора

аргументы пришли мне в голову уже только на первом курсе. Додумайся я до них
на год раньше - а мальчиком я был честным, всё бы им высказал, - я мог бы и
не закончить родимую школу. (Впрочем, что бы случилось? Штрафбат? Очередной
шантаж.) Позже, в университете, я только туманно понимал глубокую
неадекватность программного обучения своим реальным нуждам, и увидел всё
ясно - только когда университет закончил. Сейчас я не смог бы участвовать во
всей той порнографии экзаменов - даже не из-за недостатка знаний, а больше
из-за ясного различения между собой и системой. Но поди ж ты - во всё это я
врубился уже с дипломом в кармане.

Напрашивается вопрос: что мне мешает сейчас?

Ты.

Ты, каким я представляю тебя и каким ты себя, (()), представляешь.

Иными словами, фантазия. С одной стороны. Еще с одной - надежда на
гонорар (больше в эмоциональной - отношенческой - форме). Возрастной рубеж -
я прилип к мысли, что поумнею в сорок лет. Может быть, жизнь моих родителей.

ХОРОНЯТ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ (С)

Свой последний день в детской поликлинике я провел довольно весело.
Последние две сессии были просто прелесть. Вначале пришла пара - он и она -
якобы посоветоваться о ее ребенке, которого она забирала от отца. Они
уходили каждый из своей семьи, она - со своим семилетним, что ли, сыном, а
он оставлял по себе полугодовалого ребенка. Любовь. Видно было, что это ее
первое взрослое решение за жизнь. Полгода назад она бы про такое говорить не
стала. "Такого со мною случиться не может".

Но гораздо больше я запомнил самую последнюю семью. Они уже приходили
когда-то - мама с 11-летней дочкой, мама на нее жаловалась, учеба, помощь по
дому, девочка молчала, мы кое-как поговорили с мамой, и я предложил им
прийти всей семьей. Бац - пришли. Плюс ее муж (отчим девочки) и бабушка -
мамина мама. Отлично. Вероятно, чтобы оправдать серьезность такой
концентрации взрослых в одном кабинете детской поликлиники, жаловаться они
стали гораздо круче. Опять, всё сводилось к тому, что она не помогает по
дому и имеет двойку по английскому. Хорошо. Я их дразню: как же так выходит,
что они такие ответственные, а один ребенок безответственный, они такие
умные, а девочка такая не очень, и при этом они так волнуются, а девочке
хоть бы хны. Они кипятятся, отчим аж кричать начинает. Я говорю: "Фигня,
что-то тут не то. Три взрослых человека и одна проблема - ребенок". "Да, -
буйствует отчим, - так мы волнуемся за ее будущее!" А я говорю: "А у вас всё
с будущем в порядке". Он кричит: "Да, в порядке!" Я продолжаю подначивать:
"И вот вы - человек, у которого нет проблем, и волнуетесь за нее, потому что
просто такой ответственный". У него аж кулаки сжимаются, и он начал даже
говорить что-то про то, что на зоне за такой базар приходится отвечать (и
мир, полный ответственности и обтянутый колючей проволокой, становится еще
одной метафорой, повисшей в воздухе). Отлично. В конце концов, отчим
выбегает из кабинета. Тут базар резко меняется. Бабушка заявляет о своем