"Юрий Соколов. Строка из стихотворения (Журнал "Наука и жизнь", 1969, N 8)" - читать интересную книгу автора

этого куска земли, покрытого броней из металла и камня.
Внезапно Ченей остановился.
- Мне нехорошо. Это словно кошмар. Дома надвинулись, обступили, и давят
меня, и смотрят бесчисленными стеклами. Точно фасеточные глаза каких-то
чудовищных насекомых... В парке спокойно и легко было у меня на душе, а
здесь - чувство тревоги и страха. Это грандиозно, красиво по-своему, но в
самой основе такого мира есть что-то противоестественное и больное...
- Именно противоестественное. Город - плод больного сознания...
Они подошли к башне, одетой блестящим серым металлом.
- Войдемте сюда. Я хочу показать вам берег с высоты птичьего полета. -
Вадим протянул руку к входной двери, которая бесшумно скользнула в
сторону.
Прохладный вестибюль был украшен великолепными мозаичными панно; свет,
проникавший через витражи высоких стрельчатых окон, чертил на полу
причудливые цветные узоры. Узкие, вытянувшиеся вдоль стен пилястры,
облицованные полированным порфиром, уходили вверх, исчезая в полутьме
высокого свода.
Лифт тронулся, постепенно набирая скорость. Потом неощутимо затормозил,
мигнув зеленым огнем сигнала. Вадим и Ченей вышли на залитую солнцем
площадку, огороженную решетчатым барьером.
Город лежал далеко внизу, протянувшись по берегу на неширокой полосе
земли между горами и морем. Наблюдаемый с большого расстояния, он был
похож на рисунок, сделанный однотонной прозрачной сине-серой акварелью.
Прямые линии улиц, расходившиеся от площади со спускавшейся к морю
лестницей, были прочерчены на основном фоне тусклыми лиловыми линиями.
Маленькие пятна зелени виднелись на крышах наиболее высоких зданий. На
юго-западе, где стояло солнце, повисла полуденная дымка, и дома, утрачивая
рельефные очертания, тонули в знойной мгле, превращаясь в темные зубчатые
силуэты.
Полное беззвучие окутало призрачный мир, открывшийся перед Ченеем. Лишь
изредка слабый порыв ветра, налетавший с моря, проносился между башнями
небоскребов, кружился в запутанном лабиринте бездонных улиц, и тогда в
воздухе рождались легкие, неясные звуки - печальные, перекликающиеся
голоса мертвого города.
Вадим дотронулся до руки Ченея.
- Трагический парадокс - здесь, перед вами. В те времена люди повсюду
убили живую природу. Потом ничтожные крупицы ее, словно святые реликвии,
стали беречь и лелеять на крышах домов, где был солнечный свет, где могли
жить растения. Но доступ туда был возможен для избранных. Другие - а их
был легион - умирали в порах этой каменной массы, узники, осужденные на
вечное заточение в ней...
- Но ведь они ушли отсюда.
- Да, живые ушли... Для этого понадобилось жестокое потрясение их
сознания, крушение привычных взглядов и понятий.
Ченей провел рукой по лицу.
- Страшный памятник - _оживший_ бред - город, пустой и безжизненный.
Что пронеслось над ним: озарение или, наоборот, безумие, разметавшее
всех?.. Что прогнало их? Что изменило так сильно психику людей?
- Что прогнало их? Превращение мира. Однажды - может быть, тогда прошел
всего один день или один час - он стал не таким, каким был прежде... Люди