"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу автора

жертвы.
Еще и эта новая телеграмма укрепила Алексеева в его миротворческих
усилиях. Он снова лежал на диване с температурой и взвешивал: что же
складывалось? Миролюбивое направление вот уже открыто поддерживали трое
главнокомандующих фронтами и один командующий флотом, четверо из семи,
большинство.
А попытку противиться сделал пока только Эверт. Важен, конечно, не
Эверт, но за ним стоит Западный фронт, он здесь рядом, тысячи офицеров и все
по местам. А сам Эверт - только по внешнему виду страшен. На самом деле - он
не шагнет без приказа, он трус.
Между тем Западный фронт не забыл и не дремал, но в семь часов вечера
Квецинский опять вызывал к аппарату: хотел бы узнать ответ на вопросы
главкозапа. Оповестительная телеграмма Ставки о положении в Москве, в
Кронштадте, о позиции адмирала Непенина и шагах генерала Алексеева нами
принята. Но фронт наполняется телеграммами и слухами со всех сторон, и
нельзя различить, где правда, где сплетня. Главкозап опасается, чтобы
беспорядки не перебросились на фронт, и полагал бы необходимым получить
возможно скорее определенное решение. И - где Государь? и - где Иванов? и -
где ушедшие эшелоны?
Снова эти висящие, не остановленные эшелоны. События не ждали, правда.
К аппарату пошел размеренный круглолицый Лукомский. Вообще он раздражал
Алексеева, и работать с ним долго не будет возможно. Но, не подходящий в
военном деле, министерский снабженец, не знавший фронта, он очень укрепил
Алексеева в эти кризисные дни тем, что весьма сочувствовал обществу,
Земгору, реформам, и искренно поддерживал последние шаги наштаверха.
Как-то он там отговорился от Западного фронта, пришел грузной
перевалкой к лежащему Алексееву и доложил:
- Михаил Васильич. Невозможно не сообщить им вашей дневной телеграммы
Родзянке. И вообще они настаивают на определенном решении.
Выговорную телеграмму Родзянке? Об опрометчивости его телеграмм,
перерыве связи с Царским Селом, задержке царских поездов? Вынести на
обсуждение - значит омрачить отношения с Родзянкой, - но он сам на то
нарывается. Хорошо, сообщите всем главнокомандующим.
В такой момент единство с ними должно быть упрочено, и без скрытностей,
да.
А определенное решение? Хотел бы Михаил Васильич сам его от кого-нибудь
получить!

276

Едва в гущу Таврического ввели генерала Сухомлинова - три матроса, два
солдата и интеллигент в очках с браунингом, - как весть прокинулась по
залам. Возбужденные солдаты потянулись: куда? куда его повели?? Угрожая и
расправиться.
Кого еще все эти дни водили арестованными - солдаты не знали. Видели
мундиры жандармские, генеральские, видели бобровые шапки, дорогие шубы,
чужую кость. Видели, как с револьверами в руках вели какого-то архиерея, это
уже и грех, он и идти не мог, ему подставили стул, он подкосился на него, а
дальше его несли на стуле, а он благословлял попутно. Но Сухомлинова - это
единственное имя знали даже темные солдаты, о нем уже год писали все газеты