"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу авторацеркви, помягчать евреям, и получать все более высокие посты от Государя. Он
умело избежал поехать на японскую войну, предпочтя надежное тыловое выдвижение. Генерал-губернатором он умел не рассердить ни революционеров, ни либералов. Только правые сильно не любили его и в одной публичной речи выразились о своем генерал-губернаторе так: "Крылья ветряных мельниц или, как их называют в здешнем крае, сухих млынов, осыпанные золотистой пылью, вращаются по направлению дующего ветра". Когда-то юному наследнику престола Сухомлинов преподавал тактику. В зрелые годы он сумел возобновить с Государем правильный тон: постоянную жизнерадостность, - она так нравилась! Он всегда убеждал Государя в наилучшем течении военных дел и постоянно занимал его внимание бытовыми частностями военного дела, так всегда интересными ему как большому любителю. И в Четырнадцатом году Государь хотел назначить военного министра Верховным Главнокомандующим, но Сухомлинов отклонил эту честь, и Государь понял мотивы. Так же Сухомлинов вовремя отшатнулся от защиты судимого этого негодяя Мясоедова, и когда началась общественная клевета против военного министра, Государь понимал и всегда обещал защитить его от завистников. И даже увольняя, Государь написал ему самое трогательное письмо, как 7 лет они проработали тесно, без недоразумений. Он и был таким на самом деле - жизнерадостным, жизнелюбивым, с легкой подвижной мыслью, быстрой ориентировкой, приветливый, обходительный, приятный собеседник, рассказчик анекдотов, доверчивый даже до юношеской беспечности, широкая натура, ему нравилось, что пишут и публикуют его биографию (он помогал материалами из архивов), и глубоко огорчали его разные тучки, какие появлялись на горизонте военного дела. (Оттого бывал и заказы и туда же вез на курорт жену). Он так всегда хотел хорошего, что ему неприятно было произносить что-либо мрачное. И так он напечатал в "Биржевых ведомостях" перед самой войной, что Россия - вполне готова к ней, что она совершенно забудет понятие "оборона", а ее артиллерии никогда не придется жаловаться на недостаток снарядов. (И это так было приятно Государю!) Ветряная мельница в золотистой пыли, он все молол, молол, не беря на зубы твердого, и так не рискуя их сломать. И если иногда его охватывало страховатое чувство, что его всю жизнь принимают как будто не за того, кто он есть, и как бы не разоблачили, - он еще оживленней и цветистее молол. За этими веселыми взмахами он к июлю Четырнадцатого упустил подготовить запасной вариант частичной мобилизации. Но и еще год потом, до своего снятия, все докручивал по ветру: генерала Жоффра заверяя, что Россия насыщена военным снабжением; Николаю Николаевичу сокращая его непомерные заявки. Да не один же Сухомлинов - и во всех странах так же ошиблись, сколько продлится война и сколько нужно снарядов. И не так все страшно сказалось, как кричали газеты: много знающих людей работало в военном снабжении, и все время делалось нужное, как-то само собой (и Сухомлинову тоже некогда было вздохнуть от работы). И перерыв в снарядах был только полгода, а уже к осени Пятнадцатого без всяких союзников, и до всяких военно-промышленных комитетов, и без Поливанова, ходом прежнего министерства стало на фронте доставать трехдюймовых снарядов, доставлен был миллион. Но - кто-то должен был пострадать за летнее отступление Пятнадцатого года, и все ненавистники накинулись клевать Сухомлинова. (А почему - не |
|
|