"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу авторана людях, идущих порознь или уже построясь в манифестацию, и все куда же? -
к тому же Таврическому. Все казалось прекрасно, только - где генерал Иванов? Он все может накрыть и уничтожить. Итак, прошло уже два полных дня революции, начинается третий, а никто не беспокоится о формировании власти, - каково! Во всяком случае, в кругах Совета заняты суетным верчением вокруг текущих разрывающих вопросов. Но Гиммеру - не пристало упустить вопрос о власти или недостаточно осветить для товарищей. Вопрос о власти был один из коньков его, изучен заранее, и сейчас он великолепно охватывал его головой, лучше, чем глазами - утренние революционные улицы еще и в десять утра мглистого города. Итак, снова и снова: абсолютно ясно, что демократия, даже оказавшаяся хозяином положения в столице, даже и возглавленная авангардом циммервальдски-мыслящего пролетариата (как концентрат этого пролетариата Гиммер ощущал себя), - не должна брать власть в данной обстановке, но для успешного разгрома царизма, но для установления широкой политической свободы - передать власть в руки цензовой буржуазии. Однако это значит передать ее в руки классовых врагов? Так надо передать на определенных условиях, чтобы врагов обезвредить. Надо поставить буржуазию в такие условия, чтоб она стала ручной, чтоб она не могла своею властью помешать дальнейшему развертыванию и продвижению революции. То есть, короче, надо использовать врагов для своих целей. И этот солдатский гнев, который сегодня с утра вероятно еще больше разыграется, нежелание возвращать оружие, - эта стихия придется очень на руку. Она верней всего и обессилит буржуазию. Гиммер увидел Капелинского. Со своим быстро-хитреньким и отзывчивым видом тот ему сообщил: - Ты слышал? Царский поезд задержан железнодорожниками в Бологом. - Ах, вот как? Попался царишка? Новость была превосходная, но Гиммер не придал ей слишком большого значения. Вопрос об отмирающей династии не должен заслонять вопроса о живой власти. Надо думать - кто и на каких условиях сформирует правительство. Тут, рядом с Советом, собирались теперь домочадцы членов ИК, помогали создавать делопроизводство, из других комнат Думы тащили и пишущие машинки. Отвлекая Гиммера от важных мыслей, ему хотели подсунуть какие-то бумаги разбирать, но тут же, еще раз отвлекая, передали ему, что его искал и очень хочет видеть Керенский. Керенский стал за два дня уже такой важной фигурой, что не заставить его ждать, надо сходить. Гиммер снова нырнул в толпу, пробиваясь к Керенскому на думскую половину. Там было все же попросторнее и потише. У некоторых комнатных дверей стояли юнкера и преграждали доступ. В одной из таких защищенных комнат оказался и Керенский, хотя все равно и в ней народу порядочно. Керенский сидел - нет, был погружен, нет, упал - в мягкое кресло с толстым подлокотником, - упал, так что не поджаты были его ноги, а весь он составлял прямую от лакированных, но отоптанных ботинок до короткого бобрика на голове, откинутой на спинку. Одна рука неизвестно где была, а другая через подлокотник свисала плетью, показывая всю изнеможенность хозяина, впрочем выраженную и лицом. |
|
|