"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 3" - читать интересную книгу автораспрашивает Эверт, можно ли объявлять войскам?
Это б радость была, да какая! Но по суматохе этих дней и по собственной трезвости Алексеев теперь не поверил. Пуришкевич - он психопат, вполне мог и напутать. Озаботился невмоготу, начисто спать не мог. Ему пришла в голову и такая мысль: пока он только наштаверх - он не вызывает бури недоброжелательства. Но если в нынешней безумной обстановке его вознесут в Верховные, тут все полезут на стену, и первое же общество, ему припомнят, чего не припоминают сейчас, например его секретную директиву прошлой осени: что многими учреждениями Земсоюза ведется революционная пропаганда и необходимо установить за ними самое строгое наблюдение, а если факты подтвердятся, то и закрывать. И сейчас если эту директиву кто вытащит, то что поднимется? А тут еще - обидеть Николая Николаевича. А тут еще - разозлить главнокомандующих. Нет, нет! - ни с какой стати не хотел Алексеев брать этого поста. Кой-как забылся к рассвету. А утром, не дожидая дальнейших событий, послал в продолжение аппаратного разговора новую телеграмму Львову и Гучкову: просил оставить в силе назначение Николая Николаевича! Получаемые от войск донесения показывают, что его приняли с радостью... (И про два флота, и про 14 городов...) Вопль наболевшей души всех начальников, кто любит родину и армию... В такие минуты подвергать хрупкий организм армии новому испытанию, перемене, мало понятной для простой массы солдат... При таком повышенном настроении населения, получающего толчки от Петрограда и Москвы... высказанное. Именно теперь нельзя жертвовать порядком и сплоченностью армии! Послал - и ждал все утро. Ставку Правительство дергало при всяком вздоре, а само на все важное молчало, такую манеру выработали. И - понимай как хочешь. Уже днем пришло от Гучкова всего несколько слов - и даже нельзя понять, ответ это или нет? Просто: сознает свою великую ответственность перед страной и обеспечит армию всем необходимым для победоносного конца. Это - на прошлые жалобы? на последнюю телеграмму? или вообще? - как понять?... А между тем служебный день шел и с неожиданных сторон приносил свое. На прием к Алексееву попросился английский военный представитель Хенбри Вильямс, он же и старший среди союзных представителей. Алексеев ожидал тревожных расспросов об армии - и заковался. Но английский генерал пришел не с этим. Он принес длинное письмо начальнику штаба от имени всех своих коллег, а устно пояснил, что все они предлагают свои услуги для охраны Государя императора при его возможном возвращении в Царское Село и дальнейшей поездке. Чтобы какие-нибудь революционеры не оказали ему препятствий в дороге. Вильямс стоял в позе официальной и с холодной английской сдержанностью, - но предлагал совсем не заурядный внеслужебный шаг, движимый несомненной преданностью свергнутому императору, всегда крайне ласковому ко всем союзным представителям. Однако не заурядно этот шаг выглядел и с русской стороны. Он выглядел бы как жест недоверия Временному правительству, сообразил Алексеев. |
|
|