"Владимир Александрович Соллогуб. Собачка (Теменевская ярмарка #1) " - читать интересную книгу автора

Надо заметить, что Федор Иванович, исключая свои прочие качества, был
любителем искусств и охотником до литературы. Театру покровительствовал он
в особенности, нередко угощал у себя режиссеров и даже, забыв
начальническую важность, называл просто немца Адамычем, а поляка - Осипом.
- Эй, Осип! - закричал он. - Старый дружище!
Откуда?
Осип поклонился с видом почтительной дружбы.
- С репетиции, ваше высокоблагородие.
- Хорошо, братец, хорошо! Ну, не нужно ли вам чего? Не прислать ли
десятских из пожарной команды для балета? Не потребуется ли чего по части
полиции?
- Покорнейше благодарим. Если изволите, попросим.
- Отчего же, братец? Рад помочь старому другу.
Ты на меня жаловаться не можешь: кажется, хорошо вместе живем.
- От души чувствую.
- А сбор-то нынешний год будет, кажется, порядочный. Я этакой ярмарки
не запомню.
- Дай бог.
- Хорошо, братец, хорошо! Радуюсь, радуюсь.
Смотри же не оплошай вечерком. Ты играешь ДонЖуана?
- Я-с.
- Ну, хорошо, брат! Посмотрим. Прощай, Осип.
- Прощайте, ваше высокоблагородие.
- Да бишь... Осип! Забыл совсем. Какая у тебя там собачка?
- Собачка-с?
- Да. Глафира моя Кировна увидала у жены твоей какую-то собачку - так
ею и бредит. Пришли, пожалуйста.
Поченовский побледнел.
- Ваше высокоблагородие, требуйте чего хотите:
душу отдам, а собачки неможно.
Городничий нахмурился.
- Послушай, Осип, не советую, брат, тебе со мною ссориться. Мы,
кажется, были до сих пор друзьями. Ты знаешь, я тебя люблю и готов всегда
помогать. Иногда бы и не следовало, да уж ты мой характер знаешь: не могу
отказать приятелю.
- Чувствую, ваше высокоблагородие.
- А кажется, я ничего от тебя не требовал до сих пор, жил как с родным
братом.
- Чувствую, ваше высокоблагородие.
- То-то же. А вот в первый раз попросил самого вздора - собачонки, так
и неможно.
- Ваше высокоблагородие, собачка-то не моя, жены моей. Я бы не только
отдал ее, задушить готов. И что в ней? Предрянная. Да вы жену мою знаете.
Собачка дрянь, лает все, мерзкая, кусается, поганая шельма.
С ней не сладишь, с женой моей. Не отдаст, я ее знаю, не отдаст. Разве
вы прикажете.
- Эх! Видно, ты баба, Осип, что с женою сладить не можешь.
- Ваше высокоблагородие, - продолжал плачевно Поченовский, - вам ведь
известно: жена моя такого характера, что иной раз в петлю бы готов. Я и не
смею сказать ей о собачке: глаза выцарапает. Посудите сами, ваше