"Владимир Александрович Соллогуб. Собачка (Теменевская ярмарка #1) " - читать интересную книгу автора

ее из оцепенения. Впрочем, теменевская публика не гонялась, видно, за
мелочами, а, выходя из театра, хвалила сильный голос актера и громко
рассуждала о завтрашнем спектакле.
Городничий, с своей стороны, отправился за кулисы поздравить игравших с
успехом и сбором, а между тем напомнить и о собачке. Но тут он встретил
такое сопротивление, какого вовсе не ожидал. При предложении его
Поченовская вся изменилась в лице и решительно объявила, что она ни за что
в мире собачки своей не отдаст.
- Да муж ваш обещал, - прилгнул городничий.
- Так возьмите ж мужа! - вспыльчиво отвечала Поченовская. - О нем я уж,
верно, плакать не стану, а собачки моей вам не видать, как ушей своих. Она
мой единственный друг, мое утешение, моя радость; я и живу только для нее;
я умру, умру без нее! Мы вам не слуги.
Вы не смеете нам приказывать. Вот еще что выдумали!
Не отдам Амишки, скорей милостыню стану просить, а не отдам! Не отдам!
Не отдам!
Голос примадонны дошел до самого пискливого дисканта, а городничий,
немного обиженный неожиданной дерзостью и таким отсутствием всякого
приличия и повиновения, обратился к остолбеневшему Дон-Жуану:
- Послушай, брат Осип, мне не по чину, да и некогда, правда,
перегрызываться с твоей барыней. Это твое уж дело. Уломай ее как тебе
угодно. Ты меня знаешь: я человек добрый; но из терпенья всякий выйдет.
Сделай одолжение, любезный, не заставь меня поступить с тобой не
по-дружески. Ведь ты меня к этому принудишь. Мне уж давно надо сделать
пример. Сам не рад, а делать нечего. Пожалуйста, братец, не принуждай меня
пример этот именно над тобою сделать. Эх, брат!
Вот, ей-богу, не хотелось бы с старым приятелем ссориться. Слушай же
меня: выпроси у жены собачку, выпроси непременно. Каким образом - сам
знаешь. Побей, если хочешь, это дело супружеское, для того ты и муж,
только чтоб завтра в семь часов утром собачка была у меня - слышишь ли? Не
будет - так уж пеняй на себя, сам будешь виноват. Я тебя предварял
по-дружески.
Тронутый таким добродушием, Поченовский с трепетом обещался употребить
все старания, чтоб выманить от жены предмет угрожающего раздора.
Городничий потрепал его по плечу, пожелал от души успеха и отправился
домой, откуда немедленно послал пригласить к себе на чай уездного
архитектора.
Поченовский отправился, скрепясь сердцем, уговаривать жену; но жена
была уж приготовлена. Во-первых, собачка была запрятана где-то в надежном
месте, под замком, во-вторых, как только оробевший супруг заикнулся об
Амишке, она угостила его такюл криком, осыпала такими ругательствами, что
бедный режиссер не знал куда деваться. В довершение бросила она ему в лицо
все, что ни попало ей под руку, вылила на него целый рукомойник воды,
вытолкала за двери и заперлась двойным замком. Злополучный Дон-Жуан,
изгнанный из собственного жилища, пошел в трактирное заведение, где пропил
целую ночь, а к утру, отчаянный и пьяный, заснул под лавкой.
На другой день утром, в семь часов, городничий пил кофе и курил трубку.
- Эй, малый! - закричал он.
Вошел малый в три аршина.
- Приходили от Поченовского?