"Владимир Александрович Соллогуб. Метель " - читать интересную книгу автора

Владимир Александрович Соллогуб

МЕТЕЛЬ


[Пушкин написал повесть под заглавием "Метель". Я не посмел изменить
принятого им правописания. (Прим, авт.).]

Графу П. В. Орлову-Денисову

Снег падал густыми хлопьями. По саратовской дороге медленно тащилась
кибитка, запряженная тремя изнуренными лошадьми. Кругом расстилалась
снежная равнина, раскидывалась белая степь. Резкий ветер гулял на
просторе. Было холодно, грустно и мрачно.
В кибитке лежал закутанный в медвежью шубу молодой гвардейский офицер и
думал себе от скуки крепкую думу. Он думал о Петербурге, куда спешил на
свадьбу к брату; он думал об этом вечно взволнованном, неугомонном
Петербурге, который поглотил лучшие годы его молодости и не отдарил его
взамен ни светлым покоем, ни радужным воспоминаньем. Он мысленно перебирал
свое молодое прошедшее, свои нежные похождения, свое желание любить, свою
досаду на вечно обманутые ожидания. В душе его протянулась целая вереница
стройных девушек, молодых, прекрасных и нарядных женщин. Все мимоходом
кидают ему приветливый взгляд, светскую улыбку, заманчивое слово - и нет
тут ничего мудреного: он потомок древнего прославленного рода, он
владетель обширного, доходного имения, он богат и молод, проворен и хорош,
да и вдобавок танцует с ожесточенной ловкостью - ему почет и место; его и
матушки зовут обедать; отцы семейств бегают к нему с визитами; дочки
скромно выбирают его в мазурке - он у всех на примете; светские красавицы
приглашают его в свою ложу в театр, в свою гостиную на приятельские
вечера, где курится столько пахитосов и говорится столько вздора; иные
даже усердно заманивали его в свои сети, другие даже явно враждовали из-за
него. Чего бы, кажется, желать ему еще более? Его ли участь не завидна?
Его ли самолюбие не удовлетворено? Зачем же какое-то тяжелое,
неприязненное чувство свинцовым грузом ложится ему на сердце? Затем, что
из этого вихря тревоги и тщеславия он не вынес ни одного отрадного
чувства, которое теплилось, как бы лампада, в его отуманенной светом
жизни; затем, что он хорошо понимал, что не к нему, а к его случайным
отличиям устремлялись и взгляды невест и вздохи присяжных красавиц. Он
разглядывал странные особенности рветской жизни, где страсть еще подчас
доступна, но где нет и не может быть приюта той глубокой, беспредельной
любви без расчета и развлечений, которая дается немногим, но зато вечно
светится, вечно греет и сопутствует до могилы.
Вдруг кибитка остановилась.
- Что это, - закричал офицер, - ты, брат, так едешь, что ни на что не
похоже! Ни гроша не дам на водку.
Ямщик слез с облучка, похлопал окоченевшими руками и нагнулся к земле,
как будто отыскивая что-то.
- Хороша водка! - бормотал ямщик сквозь зубы. - Вот те и водка, прости
господи, с дороги никак сбились.
- Да что ты, слепой, что ли? - спросил с нетерпением офицер.