"Владимир Александрович Соллогуб. Метель " - читать интересную книгу автора

обращаясь к купцам, - в купечестве, должно быть. С ярмарки? Понабили
карманы? Пообдули порядком нашего брата, дворянина?
Тут капитан, довольный остротой, засмеялся во все горло.
- А вот-с мы едем из деревни, от тещи. Вы не изволите ее знать? Здешняя
помещица Прохвиснева... добрая старушка такая. Душ шестьдесят будет.
Вообразите, как нарочно, жена говорит мне: "Не езди, Basile, чтото дурная
погода". А я, знаете, военная косточка, и говорю: "К черту, матушка!
Сказали поход, так и марш!"
Что бабу слушать? Баба ведь... черт ее знает...
- Ах, Basile! - прервала, жеманясь, капитанша. - Какие вы все слова
говорите, точно бог знает какой...
Тетушка княгиня Шелопаева сколько раз вам говорила, что нехорошо. Нас,
право, не знаю, за кого примут, в особенности в дороге, в таком костюме;
я, как нарочно, не надела бархатного бурнуса; матушка говорила надень, а я
и забыла. Ах, кстати: ты знаешь, ma soeur [Сестра (фр.)], - продолжала
она, обращаясь к сорокалетней нахмуренной спутнице, очевидно, старой деве,
пропитанной уксусом всех возможных обманутых ожиданий, - знаешь ты: мне из
Петербурга пишет Eudoxie, что высылает мне манто клетчатый и розовую
шляпку с плюмажем? Да все, ma chere [Дорогая (фр).], зовет в Петербург.
"Что же, говорит, вы обещаете, а не едете... Мы так стосковались, и
тетушка княгиня Шелопаева все об вас спрашивает". - Капитанша обратилась к
офицеру: - Вы, верно, тетушку мою знаете, княгиню Шелопаеву?
- Нет, я незнаком.
- Помилуйте, как же это? К ней вся знать ездит.
У ней дом открытый, высшее общество бывает. Вы, верно, о ней слыхали?
- Может быть.
- Верно. Она известная там дама.
Девочка запищала:
- Каши хочу, хочу, хочу! Хочу каши!
- Перестань, - заревел капитан, - сейчас перестань, а то высеку, право,
высеку, стыдно будет, при всех высеку.
- Каши хочу! - визжала девочка.
- Перестань! - ревел капитан.
- Каши! - визжала девчонка.
Дамы бросились ее унимать и между тем охорашивались, поправляли смятые
чепцы, перешпиливали платки.
Капитан уселся подле офицера и просто забросал его словами.
- Я доложу вам, - говорил он, - : сам бы, могу сказать, карьеру бы мог
свою сделать, ну да уж, видно, судьба такая. Теперь, сами изволите видеть,
женат, семейство, дети пошли. Ну, именьишко небольшое. Жить, слава богу,
есть чем, не по-столичному, разумеется, а так, как следует штаб-офицеру;
соседи есть хорошие; заседатель у нас начитанный человек. Слава богу,
живем себе. Ну и доволен. Ну, а вот, знаете, встретишь этакого человека,
так вот и поразберет маленько. Поневоле подумаешь: "Эх, брат Василий
Фомич, сплошал, брат! Полковником был бы теперь и вот на шее бы имел". Ну
да не повезло. Черт меня дернул в отставку подать. Случай вышел такой
партикулярный. Служил я тогда, изволите видеть, в карабинерном полку.
Полковой командир человек был хороший; он теперь бригадой командует;
товарищи были тоже отличные. Кажется, век бы не оставил. Только,
вообразите себе, однажды...