"Наталья Солнцева. Торнадо нон-стоп " - читать интересную книгу автора

таким образом власть над мужчиной-неудачником.
Громов поморщился. Ему не нравилась тема, унижающая достоинство мужчин.
Но было интересно послушать Матвеева. Игорь Анатольевич был старше своего
собеседника, хотя иногда ему казалось, что все как раз наоборот. И Денис
Аркадьевич представлялся ему мудрым и хитрым змеем-искусителем, жившем
вечно.
- Какие женщины, по-вашему, любят победителей?
- О! - Матвеев поставил локти на стол и сложил пальцы рук в замок. -
Победителей любить сложно! Женщины, которые отваживаются на такое, -
предпочитают любить своих кумиров тайно, обожать их из-за кулис, никогда
открыто не появляясь на сцене. Потому что как будет развиваться действо,
никто не знает. Невинный фарс может перейти в драму, а драма в трагедию! Или
наоборот!
Денис Аркадьевич засмеялся одними губами, тогда как его глаза
внимательно наблюдали за собеседником.
- А вы, каких партнеров предпочитаете? - поинтересовался Громов.
- Я? Сильных, конечно! Игра всегда интереснее, когда противник
достойный. Подавленными и побежденными людьми легче управлять... Они
слушаются, но это быстро надоедает. Сильные люди независимы, на них трудно,
а часто и невозможно воздействовать силой. Вот тут-то как раз и приходится
пускать в ход истинное искусство игры!
- Но людьми нельзя играть! - вырвалось у Громова.
Он сам не ожидал такого всплеска эмоций, и ему стало неловко за себя.
- Ой ли?! - насмешливо посмотрел на него Матвеев.
Игорь Анатольевич ничего не ответил. Он понял, на что намекает
собеседник, но это его не смутило. Да, он не считался с людьми, подчиняя их
своим интересам, иногда расправлялся, жестоко, по законам своего
собственного представления о справедливости, но он никогда не считал людей
игрушками и не забавлялся ими. Это не могло бы доставить ему удовольствия.
- Нет, - отрицательно покачал он головой. - В эти игрушки я не играю.
- Конечно, - убрал улыбку с лица Матвеев. - Алла Викентьевна слишком
хрупкая, тонкая, слишком ценная игрушка, чтобы в нее играть. Такую вещицу
безопаснее держать в шкафу за стеклом и только изредка любоваться ею!
Сдувать пылинки и мечтать о прикосновениях, легких, как сердечная дрожь...
Если бы на Громова внезапно вылили ведро кипятка, он бы и то, наверное,
чувствовал себя лучше, чем от последних слов Дениса Аркадьевича.
- Знает ли она о вашем прошлом, уважаемый Игорь Анатольевич? -
продолжал Матвеев, пуская дым от сигары кольцами. - Например, о совсем
недавнем. Что на самом деле произошло с вашим вторым зятем Андреем? Или куда
делся Штырь? А?
Громов снова не нашелся, что ответить, только в глазах его бешено
метнулся злой огонь.
Денис Аркадьевич понял, что задел весьма опасную струну в непростой
душе своего собеседника и сразу прекратил разговор на эту скользкую тему,
переключившись на погоду, собак и шахматы, как ни в чем не бывало. На его
лице появилось на мгновение и тут же исчезло выражение почти плотоядного
удовлетворения, как у крокодила, только что проглотившего лакомый кусочек.
Он понял, что Громов у него на крючке, и что крючок этот, - милейшая Алла
Викентьевна, дама сердца сурового и закаленного в боях "черного ковбоя", -
настолько крепок, что Игорь Анатольевич никогда с него не сорвется.