"Наталья Солнцева. Третье рождение Феникса" - читать интересную книгу автора

Маэстро сошел бы с ума, услышав, как безбожно коверкают его произведения. Но
Маша - Мария Варламовна Симанская - за годы работы в музыкальной школе и не
к такому привыкла. Она молчала, терпеливо постукивала ногой, помогая ученице
соблюдать ритм.
- Раз-и, два-и... - бормотала та, кивая от усердия головкой с рыжими
косичками.
Уроки были невыносимо однообразны, скучны, как и надоевшие снежные
сугробы, похоронившие под собой маленький глухой городок Костров. Третьи
сутки мела метель, не прекращаясь ни днем, ни ночью. Мутная пелена отрезала
городок от окружающего мира, и казалось, будто это - последний остров на
краю туманной белесой бездны.
По утрам солнце стояло на низком небе серебристым пятном, из труб
курились дымы, деревья потрескивали от стужи. А по бокам тротуаров
громоздились снежные горы.
Хорошо было заходить с мороза в тепло деревянного здания школы, где в
печах трещали дрова, крашеные полы были чисто вымыты, в окна классов
заглядывал пушистый от инея и снега старый сад...
- Чай пить будете? - спросила пожилая уборщица Матрена Карповна, робко
приоткрывая дверь.
Мария Варламовна степенно кивнула, и дверь бесшумно затворилась. В
Кострове привыкли уважать учителей, особенно учителей музыки. Уметь играть
на фортепиано, скрипке или аккордеоне считалось признаком хорошего тона, и
все зажиточные семьи стремились дать детям музыкальное образование. Хотя бы
начальное.
Госпожа Симанская сделала записи в дневнике ученицы, глубоко вздохнула
и поправила тяжелый узел волос на затылке. И причесывалась, и одевалась она
несколько старомодно, несмотря на возраст. Этой зимой ей должно было
исполниться всего только двадцать девять лет.
- Иди, Лена, - сказала Мария Варламовна, подавая ученице дневник. - И
побольше занимайся. Скоро экзамены.
Девочка вышла, а учительница встала, закрыла глаза и прислонилась
спиной к печке. Через шерстяное платье проникало приятное тепло.
Матрена Карповна готовила в учительской чай: было слышно, как звенят
чашки. По крыше мело, на чердаке гудел ветер. Симанская знала, что следующий
час у нее свободен - ученик заболел и не придет, так что она может спокойно
попить чаю, поболтать с приятельницей.

Тамара Ивановна Зорина, пятидесятилетняя крашеная блондинка, вела класс
домры[2], у нее было мало учеников и много свободного времени. Кроме того, в
ее обязанности входило готовить к выступлениям школьный оркестр народных
инструментов.
- Завидую вам, пианистам, - любила повторять она. - Отработал уроки, и
голова не болит! А тут возись с балалайками да гармошками, нервы свои мотай!
Тот партию не выучил, тот заболел, а на носу концерт. С кого директор
спросит? С Тамары Ивановны!
В этом году в школе появилась молодая преподавательница по классу
народных инструментов - Ольга Вершинина. И сразу вызвала ревность Зориной.
Тамара Ивановна старалась виду не подавать, но Ольга раздражала ее
решительно всем - своим профессиональным мастерством, молодостью и задором,
наивной восторженностью.