"Наталья Солнцева. Яд древней богини" - читать интересную книгу автора

пережитого кошмара.
Ему самому, несмотря на прошлую военно-десантную закалку, пришлось
туго. Нервное напряжение давало о себе знать бессонницей, безотчетной
тревогой. Им обоим требовался отдых, но в Крым поехала только Ева.
- Я хочу побыть наедине с собой, - сказала она. - Побродить по старым
приморским улочкам, посидеть у моря. Буду пить кофе по-турецки и курить
кальян.
Смирнов не стал возражать. Ева лучше знает, как установить равновесие в
своей душе. В первый же день после ее отъезда он уже сожалел, что отпустил
ее одну. Слоняясь по опустевшей квартире, из комнаты в комнату, он понял,
как они необходимы друг другу. Ему не хватало Евы - ее голоса по утрам, ее
примерок у зеркала, приготовленных ею кулинарных шедевров, ее бурных
фантазий, возмущенных монологов, ее капризов. В ее отсутствие Всеслав не мог
заниматься даже сыском - интеллектуальные головоломки потеряли всю свою
привлекательность. Он брался только за те дела, которые могли увлечь его
замысловатой интригой, дать пищу его избалованному уму. Он рассматривал
внешнюю сторону мира, а Ева - внутреннюю. Ее подсказки проявляли глубоко
скрытые связи, которые не отследишь обычным способом. По профессии Ева была
преподавателем испанского языка, а по призванию - тонким наблюдателем.
Гораздо более проницательным, чем сам Смирнов.
Итак, он занимался частными расследованиями, а Ева давала частные уроки
испанского. Она разделяла интерес Всеслава и частенько заполняла своими
догадками пробелы в его умозаключениях. Однажды встретившись на его пути,
она заполнила пустоту в его сердце, стала неотъемлемой частью его жизни.
И вот теперь поезд, который вез ее из Крыма, подходил к перрону
вокзала. Ветер нес за ним кисловатый запах железнодорожной пыли. Состав
замедлял ход, вагоны проплывали мимо Смирнова - второй, третий... в пятом
ехала Ева. Он пошел следом, пытаясь рассмотреть ее через забрызганные дождем
окна. Видимо, где-то под Москвой пронесся ливень. Усталая проводница открыла
дверь, протерла поручни, в тамбуре столпились пассажиры. Люди улыбались,
махали друг другу руками...
- Ева! - совершенно не ожидая от себя подобной прыти, волнуясь, как
мальчишка, крикнул сыщик. - Ева!
Он увидел ее, в светлой курточке, с рассыпавшимися в беспорядке
волосами, и задохнулся от счастья. Она спустилась с железных ступенек
вагона, как богиня с небес - к нему, простому смертному, взяла у него из рук
букет ландышей.
- Я скучал по тебе, - прошептал Всеслав.
Они обнялись. Стояли, не замечая, как их толкают. Носильщики и таксисты
наперебой предлагали свои услуги. Толпа обтекала эту живую скульптуру
"Двое", ожидающую своего Родена, готового увековечить для потомков их
любовный порыв. Запах ландышей мешался с запахами вокзала - дыма, поездов,
мокрых платформ.
- Ночью была гроза, как в преисподней! - засмеялась Ева, глядя на
Славку снизу вверх. - Я не могла уснуть.
- Я тоже...
Они пошли к машине - Смирнов одной рукой крепко прижимал к себе локоть
Евы, в другой нес ее сумку.
- Как море? - спросил он просто так, чтобы услышать ее голос.
- Холодное...