"Владимир Солодовников. Ожидание старого учителя ("Принцип Криницина" #3) " - читать интересную книгу автора

людям в это время будут, пожалуй, неинтересны. А ты, может статься, что-то любопытное
для себя отыщешь. Вот на берегу и передам. Так когда ждать-то?
-А уж теперь через сутки, считайте. Даже и не знаю теперь, как плыть с таким
"грузом". Все мысли о том, как тем ребятам помочь.
-Хорошо-то как! - проговорил Заботин, оглядевшись и вздохнув глубоко.- А я ведь в
свое время хотел еще в Средней Азии остаться. Теперь вижу - нет лучше родных наших
мест.
-А чего же Вы одиноким остались? - неделикатно, на мой взгляд, спросил Егорий.
Старый учитель Александр Максимович Заботин надолго замолчал. Мне показалось
даже, что он и вовсе отвечать на этот вопрос не будет, но Заботин заговорил:
-До войны здесь у меня была девушка, но так получилось, что в самом начале войны
я в плен попал, из концлагеря меня освободили американцы, забрали для поправки
здоровья аж в самую Америку. А как домой нас привезли, так свои же в новый плен
определили. На шахты в Таджикистан и отправили. До пятьдесят восьмого года я там
руду добывал. Женился там, да неудачно - не сошлись характерами. А здесь моя девушка
бывшая, не дождавшись, замуж уже вышла. Откуда ей знать, что я живой, если по
извещению было известно, что пропал без вести? Домой вернулся к разбитому корыту.
Судьбу испытывать еще раз не стал. Одной жизнь испортил, другой: А как еще раз кому
испорчу?
И снова надолго замолчал Александр Максимович. О том, что ему жизнь
искалечили, он и словом не обмолвился. Долго мы сидели молча. Напоследок Валерий
спросил, как вроде бы и не к месту, и не ко времени:
-Александр Максимович, а Бог есть?
Это мне так думалось, что не ко времени вопрос был старику задан, а Заботин -
будто о Боге в тот миг и думал, потому что ответил сразу. Только с расстановкой и
негромко, почти шепотом. И сдавленно, как простонал, знаете:
-Есть:Бог: Пойду я, ребята. Счастливо вам "корабль" свой построить.
Он встал и пошел прочь, и уже издали донеслось до нас, будто прошелестело:
-Так я жда-ать буду - на берегу-у:


***
Ночь за разговорами пролетела, как один миг. Вот уж и появились едва видимые
признаки рассвета: ночной мрак стал не так густ, небо на востоке как будто посветлело.
Мы с Валерием так и не ложились в приготовленную палатку, лишь Егорий Васильевич
сладко похрапывал, переливчатый его и потешный храп забавлял нас иногда с Валерой, но
мы по преимуществу разговоры свои вели все ближе к теме о задевшей нас трагедии,
произошедшей с Викторией и Филькой.
-Что же Зинаида? - ты видел ее? Пойти бы ей в военкомат, что ли. Ведь в районном
военкомате знают, что одна воспитывала она Филиппа. Да и сама больна болезнью
хронической, - спрашивал меня Валерий.
-Видел я Зину. Я боюсь, как бы не подстрелил кого Филя по случайности. Злой он на
обидчиков девушки своей, вот что. Это разве случайно автомат он захватил? Ладно бы на
обидчиков зло только имел, а то, если с ним "бзик" какой психический произошел, так он
всех, кто повстречается под горячую руку, постреляет. Военкомат сейчас Зинаиде не
поможет ничем. Если бы найти Филиппа да уговорить его с повинной явиться, пока дел
каких не натворил.
-В любом случае и Виктории помочь надо. Пусть утром Егорий позвонит из села
приятелю - Александру Кирпичникову. Можно бы и в милицию городскую позвонить, да
там такие дураки встречаются - хуже еще чего наделают.