"Федор Сологуб. Свет и тени (Сб. "Игра и кара")" - читать интересную книгу автора

и лампа. Свет пролился на зеленое сукно стола, по стене прошмыгнули
неопределенные милые тени.
Володя почувствовал прилив радости и одушевления и заторопился вынуть
серенькую книжку.
Бык мычит... Барышня звонко хохочет... Какие злые, круглые глаза
делает этот лысый господин!
Теперь свое.
Степь. Странник с котомкой. Кажется, слышна печальная, тягучая
дорожная песня...
Володе радостно и грустно.


Глава 10


- Володя, я уж третий раз вижу у тебя эту книжку. Что ж, ты целыми
вечерами на свои пальцы любуешься?
Володя неловко стоял у стола, как пойманный шалун, и вертел книжку в
горячих пальцах.
- Дай мне ее сюда! - сказала мама.
Володя сконфуженно протянул ей книжку. Мама взяла ее и молча ушла, а
Володя уселся за тетрадки.
Ему было стыдно, что он своим упрямством огорчил маму, и досадно, что
она отняла от него книжку, и еще стыдно, что он довел себя до этого. Он
чувствовал себя очень неловко, и досада на маму терзала его: ему совестно
было сердиться на маму, но он не мог не сердиться. И оттого, что сердиться
было совестно, он еще более сердился.
"Ну, пусть отняла, - подумал он, наконец, - а я и так обойдусь".
И в самом деле, Володя уже знал фигуры на память и пользовался
книжкой только так, для верности.


Глава 11


Мама принесла к себе книжку с рисунками теней, раскрыла их, - и
задумалась.
"Что же в них заманчивого? - думала она. - Ведь он - умный, хороший
мальчик, - и вдруг увлекается такими пустяками!"
"Нет, уж это, значит, не пустяки!.."
"Что же, что тут?" - настойчиво спрашивала она себя.
Странная боязнь зарождалась в ней, - какое-то неприязненное, робкое
чувство к этим черным рисункам.
Она встала и зажгла свечу. С серенькой книжкой в руках подошла она к
стене и приостановилась в боязливой тоске.
"Да, надо же наконец узнать, в чем здесь дело", - решила она и
принялась делать тени, от первой до последней.
Она настойчиво, внимательно складывала пальцы и сгибала руки, пока не
получала той фигуры, какая была ей нужна. Смутное, боязливое чувство
шевелилось в ней. Она старалась его преодолеть. Но боязнь росла и чаровала