"Наталья Зоревна Соломко. Горбунок (Повесть) " - читать интересную книгу автора

здесь так положено, чтоб учитель дома был добрым, а в школе все время кричал
и наказывал, без этого здесь не обойтись...
"Скорей бы вырасти,- думал Горбунов, засыпая.- И улететь". Не нравилась
ему эта планета.

VI.

Меж тем на дворе стоял октябрь, и уж давно пора было Алькору устроиться
на работу.
Он сходил в ближние школы, потом в дальние, но, оказывается, вожатых
набрали еще в августе.
Денег давно не было, они подъели все, что было в доме, и последнюю
неделю пекли лепешки, счастливо отыскав в кладовке несколько пакетов муки.
Что-то надо было делать. Мама сказала, чтоб он устраивался куда угодно,
немедленно. Но он хотел работать в школе, помыкался-помыкался, сходил в
райком да в начале ноября и уехал в деревню. Там его взяли, обрадовались,
что мужчина.
А мама заплакала, узнав.
- Какой негодяй! Все тишком. И не попрощался...
Горбунов успокаивал ее;
- Ну, мам, ну чего ты? Он так мечтал, а тут его не брали,
- ао тебе он подумал? Бросил тут одного...
- Ну, мам, мы все очень хорошо придумали. Он там устроится и сразу
заберет меня к себе. Да проживу неделю один, подумаешь! Ну правда, мам...
Но неделя прошла, прошла и другая, Алькор написал Горбунову письмо, как
там у него хорошо, в деревне, какая школа маленькая, деревянная, со
скрипучим крылечком, а кругом "все лес, лес, лес до горизонта, тебе
понравится, вот увидишь, только потерпи еще немного, мне пока не дали
комнату, главное, не запускай учебу. Да, еще не забывай выносить мусорку, а
то знаю я тебя... И помни, - написал он в самом конце, - что человек должен
быть добрым, смелым, честным, а иначе - зачем он?"
Вечером, закутавшись в одеяло (уже холода наступили, а окна-то у них
были не заклеены), привычно примостившись на подоконнике, Горбунов
перечитывал письмо брата и думал над ним.
Сколько помнил себя Горбунов, столько твердили ему, что надо быть
добрым, смелым, честным... Ну, как там, дома. И потому детским своим умом он
давно уж додумался, что хоть было их с братом происхождение тайной, о
которой никому нельзя говорить, однако знали, знали на этой планете о
далекой их родине и даже, как выяснилось, пытались брать пример. Поначалу
это обстоятельство радовало Горбунова, все тут было просто и ясно'. Казалось
бы. Если не приглядываться, не задумываться... А вот если вечером в пустой
квартире залезть на подоконник и все думать, думать, то, честно говоря,
многое, очень многое представлялось странным, почти загадочным.
Разумеется, Горбунов не мог знать все про местную жизнь, информация,
которой он располагал, в сущности, ничтожной была, но и она давала повод для
подозрения, что что-то тут неладно...
Начать с того, к примеру, что все взрослые на этой планете были, как
уже отмечалось, просто помешаны на том, что человек должен быть добрым,
смелым, честным, и много и охотно говорили об этом с детьми. Что ж,
Горбунову это нравилось (во-первых, потому, что это было правильно, ну а