"Марк Солонин. 22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война" - читать интересную книгу автора

(июнь 1940 г.) были чем-то иным, а не актом агрессии против государств,
суверенитет которых сталинское руководство обязалось соблюдать? Странно и
удивительно другое. Полностью отмобилизованные к концу июня 1941 года войска
ЛенВО (Северного фронта) были уже выведены в районы развертывания, советская
авиация продолжала начатые на рассвете 25 июня яростные бомбардировки
Финляндии, а наземная операция все никак не начиналась. Почему?
До сих пор наше повествование базировалось на твердом основании фактов
и документов.
В этом эпизоде мы переходим на зыбкую почву догадок и гипотез. Читатель
имеет полное право пропустить окончание этой главы за "отсутствием улик",
но, по мнению автора, в конце июня 1941 года для приведения плана разгрома
финской армии в действие не хватало одного-единственного условия.
Одного-единственного, без которого в армии ничего не происходит.
Не было ПРИКАЗА.
А приказа не было потому, что некому его было отдать: товарищ Сталин
ушел с работы, а с товарищем Мерецковым уже работали люди с "горячим сердцем
и чистыми руками".
Война войной, а "органы" работали. Набравшая обороты и почти уже никем
не управляемая машина террора и беззакония продолжала захватывать в свои
жернова все новые и новые жертвы.
На второй день войны, 23 июня 1941 г., волна арестов докатилась до
самой вершины военного руководства: был арестован генерал армии, заместитель
наркома обороны, в прошлом - начальник Генштаба РККА К.А. Мерецков. Тот
самый, которому накануне (21 июня 1941 г.) решением Политбюро ЦК было
поручено "общее руководство Северным фронтом" (см. выше).
Но Кирилл Афанасьевич Мерецков - не чужой человек в Ленинградском
округе. С 1939 г. он был командующим ЛенВО, затем, во время первой финской
войны, Мерецков возглавил 7-ю армию, ставшую главной ударной силой Красной
Армии в боях на Карельском перешейке.
А теперь переведем все эти обстоятельства на язык протокола.
Получается, что командование Северного фронта состояло в июне 1941 г. из
выдвиженцев, сослуживцев и просто друзей "разоблаченного врага народа".
Смерть дышала им в затылок. И не та славная смерть на поле боя, к которой
должен быть готов каждый полководец, а страшная гибель в пыточной камере или
расстрельном подвале. И неминуемая в этом случае расправа с родными и
близкими - вдобавок.
Можно ли осуждать генералов Попова и Никишева (командующего и
начальника штаба Северного фронта) за то, что в такой ситуации они не стали
проявлять личную инициативу, тем более в таком деликатном вопросе, как
переход границы сопредельного государства?
У них был приказ - ввести в действие план прикрытия. Они его
выполнили - в полном объеме, точно и в срок. Как и положено по уставу.
У них не было приказа - отказаться от предвоенного плана вторжения в
Финляндию и срочно перебросить все механизированные соединения навстречу
наступающим на Ленинград немцам, - и они не отвели ни одного танка с финской
границы.
Бомбардировка Финляндии была предусмотрена заранее (в плане прикрытия
были "поименно" названы 17 объектов первоочередных бомбовых ударов) - и они
ее успешно провели.
А вот по поводу перехода границы уже на этапе сосредоточения и