"Владимир Алексеевич Солоухин. Девочка на урезе моря (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

близкого моря. В комнате помещались койка, стол и платяной шкаф, то есть
все, что мне нужно.
Хозяйка взялась и кормить меня. Я приходил к столу трижды в день и
вскоре узнал всю семью.
Глава семьи Михаил работал на рыбозаводе. Он возвращался домой после
шести вечера, и от него пахло соленой рыбой.
Хозяйка Катя работала только дома на участке. Земля требовала ухода,
дети тоже.
Осенью начиналась особенная пора. Наливали в бутылки цицебель,
запечатывали их проволокой и варом, зарывали в землю. Готовили аджику.
Варили, мариновали, солили, сушили, вялили. Давили виноград. Винный дух
стоял над деревней.
Семья была русская, но делали они все то же, что и местные люди, то
есть то, что предопределялось климатом, землей, всевозможными плодами,
вызревающими на этой земле, и обычаями народа, возделывающего эту землю.
Михаилу было лет сорок пять, Катя казалась лет на десять моложе, но,
возможно, разница в летах между ними была не так велика.
Старшему сыну моих хозяев исполнилось четырнадцать лет: он учился в
восьмом классе. Дочка Людочка перешла в шестой.
Как это часто бывает, на следующий год мы списались, и я приехал
прямо к моим добрым хозяевам. Да так и наладил с тех пор каждую осень
ездить в их чистый домик. Разложишь вещи, бумаги на столе, посмотришь в
окно, увидишь синеву моря между кукурузными стеблями, и на душе сделается
тепло и тихо, легко и радостно. Много ли человеку надо?
Значит, я сидел за столом и ел южное блюдо, приготовленное из
сладкого перца, кабачков, помидоров, зеленой фасоли и лука, Катя сидела
напротив меня и чистила чеснок для соленья. Виктор зашел в комнату, взял
подводное ружье, ласты и ушел к морю, Людочка была неизвестно где. Михаил
еще не вернулся с работы.
Разговор у нас с Катей шел самый дежурный, повседневный, невозможно и
вспомнить, о чем мы тогда говорили. Да оно и не важно. Хотя, пожалуй,
неплохо бы вспомнить, как именно наш никчемный разговор пришел к той
неожиданной точке, когда Катя, несколько смутясь и покраснев, поделилась
со мной:
- Нет, мы с Мишей твердо решили. Виктор, можно сказать, на ногах,
Людочка тоже стала взрослая девочка. Неужели теперь снова все начинать?
Это только со стороны хорошо. Или кому не дались дети в жизни, те тоскуют.
Это я понимаю. И то правильно говорят: "Без детей - горе, а с детьми -
вдвое". Мы, слава богу, двоих вырастили. Долг перед природой исполнили.
Насчет природы и долга она сказала с некоторым озорством, со
смешинкой, но во всем остальном была очень даже серьезна.
- Мы теперь стали вольные птицы, руки наши развязаны. Хотим - здесь
будем жить, хотим - в Россию подадимся, ближе к родным местам. И вообще...
Разве кто знает, сколько я пережила, когда у Людочки двустороннее
воспаление легких было в двухлетнем возрасте? А как я ее ночи напролет на
своем плече носила, и так целый год?
- Почему надо было носить?
- Орала. День молчит. А как только нам спать ложиться, так и начинает
концерт. Орет и орет. Пока на плече носишь - замолкнет. Только положишь -
снова ор. Я стала на тень похожа. И рожать - не конфетку съесть. Мы