"Владимир Алексеевич Солоухин. Каравай заварного хлеба (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

Владимир Алексеевич СОЛОУХИН

КАРАВАЙ ЗАВАРНОГО ХЛЕБА

Рассказ

Художник С. Соколов


По ночам мы жгли тумбочки. На чердаке нашего общежития был склад
старых тумбочек. Не то чтобы они совсем никуда не годились, напротив, они
были ничуть не хуже тех, что стояли возле наших коек, - такие же тяжелые,
такие же голубые, с такими же фанерными полочками внутри. Просто они были
лишние и лежали на чердаке. А мы сильно зябли в нашем общежитии. Толька
Рябов даже оставил однажды включенной сорокасвечовую лампочку, желтенько
светившуюся под потолком комнаты. Когда утром мы спросили, почему он ее не
погасил, Толька ответил: "Для тепла..."
Обреченная тумбочка втаскивалась в комнату. Она наклонялась
наискосок, и по верхнему углу наносился удар тяжелой чугунной клюшкой.
Тумбочка разлеталась на куски, как если бы была стеклянная. Густокрашеные
дощечки горели весело и жарко. Угли некоторое время сохраняли форму то ли
квадратной стойки, то ли боковой доски, потом они рассыпались на золотую,
огненную мелочь.
Из печи в комнату струилось тепло. Мы, хотя и сидели около топки,
старались не занимать самой середины, чтобы тепло беспрепятственно
струилось и расходилось во все стороны. Однако к утру все мы мерзли под
своими одеялишками.
Конечно, может быть, мы не так дорожили бы каждой молекулой тепла,
если бы наши харчишки были погуще. Но шла война, на которую мы,
шестнадцатилетние и семнадцатилетние мальчишки, пока еще не попали. По
студенческим хлебным карточкам нам давали четыреста граммов хлеба, который
мы съедали за один раз. Наверное, мы еще росли, если нам так хотелось есть
каждый час, каждую минуту и каждую секунду.
На базаре буханка хлеба стоила девяносто рублей - это примерно наша
месячная стипендия. Молоко было двадцать рублей бутылка, а сливочное
масло - шестьсот рублей килограмм. Да его и не было на базаре, сливочного
масла, оно стояло только в воображении каждого человека как некое
волшебное вещество, недосягаемое, недоступное, возможное лишь в
романтических книжках.
А между тем сливочное масло существовало в виде желтого плотного
куска даже в нашей комнате. Да, да! И рядом с ним еще лежали там розовая
глыба домашнего окорока, несколько белых сдобных пышек, вареные вкрутую
яйца, литровая банка с густой сметаной и большой кусок запеченной в тесте
баранины. Все это хранилось в тумбочке Мишки Елисеева, хотя на первый
взгляд его тумбочка ничем не выделялась среди четырех остальных тумбочек:
Генки Перова, Тольки Рябова, Володьки Пономарева и моей.
Отличие состояло только в том, что любую нашу тумбочку можно было
открыть любому человеку, а на Мишкиной красовался замок, которому, по его
размерам и тяжести, висеть бы на бревенчатом деревенском амбаре, а не на
столь хрупком сооружении, как тумбочка: знали ведь мы, как ее надо