"Владимир Алексеевич Солоухин. Моченые яблоки (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

Владимир Алексеевич СОЛОУХИН

МОЧЕНЫЕ ЯБЛОКИ

Рассказ

Художник С. Соколов


Как ни стремился я приехать засветло к тому месту на шоссе, от
которого нужно поворачивать направо, ночь застала меня в пути.
Во время долгой езды по шоссе (сначала по бетонке, а потом булыжнику)
я утешал себя, успокаивал, что не может быть... не такое уж ненастье...
проеду. И вообще, когда едешь по широкой бетонке, кажется - в мире не
бывает непроезжих дорог. Правда, иногда вдруг заденешь краешком глаза,
увидишь, как от бетонки в лес узкой полоской тянется водянистое месиво,
глубокие, заплывшие глинистой жижей колеи. На мгновение сожмется сердце,
как перед несчастьем, но летящая навстречу бетонка мигом развеет дурное
предчувствие. И мелькнувшая лесная дорога словно приснилась, словно
померещилась от слезинки в глазу.
Два пучка света, выбрасываемые вперед моим "газиком", то совсем
упирались в дорогу, когда попадалась выбоина, то прыскали к облакам. Они
представлялись мне умными живыми щупальцами, которые автомобиль - тоже
живое существо - выпускает, чтобы ощупывать, изучать дорогу.
Вот щупальца замешкались, поползли вправо, совсем соскользнули с
каменной полосы, обшарили мокрую траву, канаву, чахлый кустик, жирные
пласты пашни и недоуменно замерли на водной глади.
Сама по себе она не очень пугала меня. Бывает, лучше глубокая и
широкая лужа с твердым, укатанным дном, чем безобидное на вид место, где
колеса с каждым поворотом все глубже вязнут в плотную, засасывающую
трясину. А вообще-то самое страшное - глубокая колея. Пока "газик" (или
"лазик", как мы его зовем) стоит на своих четырех колесах, все еще есть
надежда выкарабкаться из самой непролазной грязи. Но бывает, садится он на
грунт своим низом, животом ("дифером", говорят шоферы), - тогда дело
плохо. Колеса теперь могут вертеться, сколько им вздумается, как у
паровоза, приподнятого над рельсами.
Лужи, полные воды, я приноровился проскакивать с разгона и, преодолев
их больше десяти, почувствовал даже некоторый задор, этакую неосторожную
удаль. Между лужами мотор рычал надсадно, стонал. Каждое колесо, чтобы
продвинуться хоть на один оборот, сначала крутилось вхолостую,
пробуксовывало в липкой грязи.
В одном месте лужа показалась мне слишком глубокой, а вправо вроде бы
уходил следок объезда. Я и свернул на этот следок. Метра три машина
протащилась с разгона, а потом задрожала, засвиристела на одном месте. Я
включил задний ход и прибавил газу. "Газик" дернулся назад, но опять
задрожал на месте. При этом слышно было, как он резко осел вниз. Судорожно
я двинул вперед рычаг демультиплакатора. Это приспособление резко
увеличивает силу автомобиля, и на него теперь была последняя надежда.
Мотор заревел еще надсаднее, но "газик" даже не дернулся хотя бы на
сантиметрик, только еще глубже и прочнее осел. Каждый раз, когда я