"В.А.Солоухин. Владимирские проселки (Лирическая повесть) " - читать интересную книгу автора

электролитом. Сутки за сутками пробиваются алмазы, числа которых назвать не
умею.
Знакомство с заводами Кольчугина можно было считать законченным. Или уж
оставаться на них на год, на два, изучать досконально и в тонкостях. Лишний
день ничего не прибавил бы.
Но запомнилась горечь Володи Сахарова, когда купались мы в Пекше под
селом Караваевом: "Что вы, нет ни одной рыбины! Кольчугино в верхах стоит -
вся рыба передохла".
В промышленно-транспортном отделе райкома затеял я этот разговор.
Попросил ответить, куда девается та кислота, над которой сидел в
задумчивости новоселковский парень, протравливая бронзовую ленту.
Ответ был короткий: "В Пекшу".
- Но ведь это кислота, так сказать, ядовитое вещество, может повлиять?
- Повлиять? - усмехнулся Поскребин. - Собственное подсобное хозяйство
поливать нельзя. Гибнет все: и капуста, и морковь, и лук. Не только рыба, ни
одна инфузория устоять не может. Это вам не шуточки, а кислота. Повлиять!..
Да и сама территория завода заражена. Ливневые воды текут в реку и несут и
нефть и черт-те чего! Конечно, принимаем меры. Добились того, что кислоту в
Пекшу спускаем только пять раз в год. Это большое достижение.
- А если бы фильтры, не лучше ли?
- Как же, строим и фильтры. Правда, давно и плохо они строятся,
наверно, уж три года. Сейчас уточним.
Поскребин снял трубку и попросил соединить с начальником капитального
строительства. Через минуту в наших руках оказались интересные показательные
цифры. Из двух миллионов рублей, отпущенных государством на строительство
фильтров, завод израсходовал только семнадцать тысяч. Значит, и деньги есть,
да нет желания. Конечно, если не выполнишь план, будут ругать. Еще, чего
доброго, снимут с работы. А фильтры не построишь - беда невелика, никто не
спросит, никто не хватится. Рыбы не стало? Люди от дурной воды болеют?
Во-первых, неизвестно, отчего они болеют. Наше дело - продукция согласно
плану.
Я все порывался сходить на то место, где стекают заводские воды в Пекшу
и где начато будто бы строительство фильтров. Но Поскребин удержал меня.
- Нечего там смотреть... Черная, мертвая земля, зловонная черная вода.
Вот построим фильтры, тогда хоть снова пей заводскую воду.
И много раз в разговоре с заводским начальством я слышал ответ: "Вот
построим фильтры, вот построим фильтры..."
И не то оказалось бедой, что фильтры строятся медленно и будут строить
их еще много лет, но то оказалось бедой, что один знающий человек разъяснил:
"Фильтры готовятся для городской канализации, а кислота и все заводские воды
тут ни при чем. Как стекали они в Пекшу в своем чистом виде, так и будут
стекать".
В самой скорости, через несколько дней, нам предстоит поглубже
окунуться в грязные сточные воды. Отложим до тех времен и более подробный
разговор о них.
- Вот тоже задымленность, - продолжал Поскребин. Сейчас это незаметно.
Вы зимой приезжайте, снег у нас черный как сажа. Из литейного цеха в воздух
окись цинка летит. Вредно. Была у нас высоченная кирпичная труба. Она
поднимала гарь высоко в небо, где ветер рассеивал ее, относя подальше, и
город дышал относительно чистым воздухом. В тридцатых годах решили трубу