"В.Солоухин. Двадцать пять на двадцать пять и другие рассказы (Собрание сочинений в 4 томах, том 2)" - читать интересную книгу автора

во время грозы. А так (кроме грома и колокола) самым голосистым и громким,
что можно слышать в деревенских окрестностях, была гармонь. Не просто
гармонь, не гармонь сама по себе, но все знали, что заиграл, выйдя на
крыльцо, Васька Кочетков. В Прокошихе играют, а на Броду, в Останихе, в
Негодяихе, у нас в Олепине слушают. Вот что означала тогда гармонь. Но
только ли это означала она?
В то время не было в деревне побочных шумов, но не было и никакой
посторонней музыки. Теперь, когда телевизоры, транзисторы, проигрыватели и
портативные магнитофоны с кассетами, нельзя и представить себе тот
музыкальный вакуум, который царил в ту пору. Но все же не вакуум. Песни,
песни и песни. В сенокос, когда возвращаются бабы с граблями от реки в село,
в зимние посиделки, на свадьбах, в престольные праздники за хмельными
столами, над колыбелями - негромкие материнские песни.
Если же говорить о музыке, то приходится называть одну гармонь.
Пастушьи рожки играли на утренней заре или в лугах, когда найдет на пастуха
лирическая минута. Но не пришло бы в голову играть на рожке на гулянье, а
также и во время праздничного застолья. Балалайка как-то не ценилась в наших
местах, не считалась за порядочную музыку. Оставалась одна гармонь. Значит,
от гармониста зависело веселье на гулянье, на праздничной улице, на свадьбе.
Про свадьбу и говорить не приходится. Есть даже поговорка. Когда хотят
сказать про что-нибудь несуразное, неудачное, говорят: "Это все равно что
свадьба без гармони". То есть нельзя и вообразить.
Свадьба должна быть с гармонью, желательно с двумя, чтобы играли
гармонисты попеременно. Но бывало - и сразу вдвоем. Помнится, про свадьбу в
наших местах, на которую собралось сразу пять гармоней, говорили потом три
года.
"Пирующие" выпили и теперь усиленно закусывают; в тесной избе, где не
вздохнуть, не пошевелиться, все делятся на "пирующих", то есть на
приглашенных на свадьбу, и на просто набившихся посмотреть. Пирующие едят, а
зрители смотрят. Наступает момент некоторого затишья в стуке вилок, в
звяканье, в чавканье, и вот, уловив этот момент, без предупреждения,
гармонист вдруг растянет мехи, и все сразу преображается в избе, за столом,
в душах людей. Ликующие волны подхватывают и поднимают всех до восторга, до
всеохватной радости, и тотчас этот восторг находит свободу и выход - грянула
всеобщая песня.
Гармонного звука хватило бы, говорю, долететь до окрестных деревень, а
он вынужден биться в четырех тесных стенах. И он бьется, оглушительно и
пронзительно. Теперь вообразим, что же было бы на свадьбе, если бы не
гармонь? Что это была бы за свадьба? Невозможно вообразить.
А ведь гармонист между тем мог заломаться, закапризничать и отказаться
от приглашения.
Не знаю с чем и сравнить авторитет гармониста в деревне, его особенное
положение, всеобщее почитание, - частью от зависимости (не придет, и будешь
гулять без музыки), но главным образом от радости, которую так щедро дарила
гармонь в те безмузыкальные, вернее, безмузыкально-инструментальные времена.
Гармонисту - уважение и почет! От порога едва ли не под руки ведут в
передний угол, сажают на скамейку, на видное место, расступаются, только что
не сдувают пылинки. Но если выступит пот на лбу, то могут и промокнуть девки
собранным в комочек платком.
Теперь представим себе всю гордость девушки, если начала она гулять с