"В.Солоухин. Время собирать камни (Очерки, Собрание сочинений в 4 томах, том 3)" - читать интересную книгу автора

- Вздор, потому что Державин был истинным поэтом. Он совсем не умел
кривить душой! Напротив, он был смел и слишком прямолинеен. Вращаясь в кругу
князей и вельмож, он вдруг в лицо им спокойно заявляет, что не герб и не
тени предков делают дворянина дворянином. Как это там?

Я князь - коль мой сияет дух;
Владелец - коль страстьми владею;
Боярин - коль за всех болею...

Это нам теперь хорошо читать, а попробовали бы тогда. Я думаю, в то время
это была откровенная крамола.
- Воспев императрицу, можно позволить себе некоторую политическую
фривольность по отношению к ее вельможам. "Фелица" была для Державина как
охранная грамота.
- "Фелица" - одно из ранних стихотворений Державина. Известно, что он
не хотел даже его обнародовать. Больше года оно пролежало в его бюро, пока
некий Козодовлев, служивший при Академии наук и живший с Державиным в одном
доме, случайно не увидел ее, не выпросил на один день, а потом и дал ход.
- Все, что вы говорите, не имеет никакого значения. Дело в том, что
Державин, когда писал оду, так думал и так чувствовал. Он не кривил душой.
- Откуда видно?
- Впоследствии ему много раз намекали, что Екатерина ждет новой оды, но
поэт не мог выдавить из себя ни одного слова. Вот вам подтверждение, что
истинный поэт ничего не может написать опричь души. Сохранились воспоминания
о длительных мученьях поэта, тщившегося извлечь из своей лиры хоть один
звук. "Сколько раз ни принимался (он), сидя по неделе для того запершись в
своем кабинете, но ничего не в состоянии был такого сделать, чем бы он был
доволен: все выходило холодное, натянутое, обыкновенное, как у прочих
цеховых стихотворцев, у коих только слышны слова, а не мысли и чувства".
Стоп, стоп. Остановимся на этом месте подольше. Это ведь вопрос не
только державинского поведения, но и психологии творчества вообще. Я знал
одного талантливого поэта, который мало печатался и поэтому был вынужден
работать репортером в газете. Над ним смеялись. Простенькие репортажи,
которые другие пекли за сорок минут, он вымучивал из себя по нескольку дней.
И знаете что? Эти репортажи все равно у него выходили хуже, чем у других,
менее талантливых людей. Поняв это, стали заказывать ему уж не репортажи, а
стихи к датам или событиям. К Женскому дню, например. Мало ли отмечаемых
дат. И вот из-под его пера выходили жалкие, бледные пережеванные слова.
Читать их было так же противно, как есть пищу, которую кто-нибудь до вас уже
изжевал. Это было ужасно. А между тем человек был талантлив, и, когда писал
свои собственные стихи, все сразу преображалось. Звенела бронза, и сверкало
чистое золото.
Так что, если бы Державин был посредственным стихотворцем, он этих
дежурных од во славу Екатерины написал бы десятки. Но он не мог этого
сделать, потому что был настоящим поэтом, Державин сам в одном четверостишии
прекрасно выразил положение поэта, когда ему велят быть стихотворцем:

Поймали птичку голосисту
И ну сжимать ее рукой.
Пищит бедняжка вместо свисту;