"В.Солоухин. Рассказы разных лет" - читать интересную книгу автора

зелени: городская каланча, трехэтажное белое, словно бы сахарное, здание
образцовой женской гимназии, дом купца Ногтева с замысловатой застекленной
башенкой да краснокирпичный "утюг" тюрьмы. Но это уж совсем на окраине
города.
Отдельно от города, на некотором отшибе, жила своей жизнью
железнодорожная станция с водокачкой и постоянным скоплением вагонов на
запасных путях. Городок был небольшой, а станция узловая.
Как бы отдельно же, но все-таки примыкая к городу, жила и ткацкая
фабрика некогда фабриканта Сапунова, а впоследствии - "Володарка". Фабрика
окружена жилыми корпусами, общежитиями, бараками, и народу там обретается не
больше ли, чем в самом городке.
Собор и семь церквей были в свое время повалены и разобраны на кирпичи.
В двух церквах разместились склады, и они как-то очень быстро обветшали,
почернели, потеряли всякую привлекательность, засветились решетчатыми
каркасами ободранных куполов. Одна, последняя из церквушек, уцелевшая и даже
действующая, помещается на кладбище и совсем не выглядывает из тучной
древесной кладбищенской кучи. Потому, наверно, и уцелела.
На месте собора захотели устроить сквер с аляповатой алебастровой
статуей посередине. Насадили кустиков, поставили диваны из планок, окрасили
их в голубой цвет. Установили также фанерную Доску почета.
В этом-то сквере, на таком-то голубом диване из планок и сидел
двадцатилетний Сергей Еланин, которому, если брать по мирному времени,
ходить бы еще в зеленых парнях, но который был теперь - отвоевавшийся
фронтовик.
Это мы, бросив взгляд сверху, издалека, из сегодняшнего времени, с
авторских наших позиций, сказали в первых строках, что городок был летний,
полдневный, скучный, безликий, а вовсе это не восприятие городка Сергеем
Еланиным, персонажем рассказа, потому что история города, его бывший и
теперешний вид никак не могли занимать Сергея. То, что жарко и пыльно, - это
факт. От этого никуда не денешься. Вон и кустики в сквере все припорошило
желтоватой пылью. Должно быть, все лето постепенно припорашивало. Дождик
спрыскивал, а не смывал. Пыль на листьях взялась плотной корочкой, как если
бы схватился цемент.
А то, что скучно, что тоска зеленая, - так это не от зрительных
впечатлений, не оттого, что городок безлик, а оттого, что нужный Сергею
поезд пойдет только завтра утром, в пятницу, а сейчас полдень этого еще дня,
четверга. Целые сутки почти надо куда-нибудь девать. Да и не скука это.
Разве можно назвать скукой то нетерпение, то почти бредовое от нетерпения
состояние, которое мог испытывать отвоевавший и уцелевший двадцатилетний
парень в двух днях езды от родного дома.
Все эти дни, вагонные, пересадочные, Сергей жил как во сне или вот
именно как в бреду. И верилось и не верилось. И вообще-то, когда человек
впервые надолго отрывается от родного дома, от деревни, от всей обстановки,
тоскует он невероятно, по крайней мере месяцев шесть. Пока там притупится
острая постоянная боль. И домой он потом возвращается как на крыльях. Но - и
радостно, и чего-то боязно. Вдруг все там уже не так, как было, когда
уезжал, и как виделось все эти дни и ночи (каждый день и каждую ночь) в
постоянных, до болезненности ярких грезах.
А ведь тут - не просто уехал учиться в педтехникум, да и возвращаешься
на каникулы, тут ведь был взят в армию, на фронт, на войну: один из