"В.Солоухин. Рассказы разных лет" - читать интересную книгу автора

- Я говорю словами невежды, который рассуждает очень просто.
- Ну и ответьте ему тоже просто. Очень и очень просто. Вот сидит со
мной в одной комнате человек. Разум у него есть? Есть. Мысли, порождаемые
этим разумом, есть? Есть. А увидеть их можно? Мысль материальна, как нас
учили в школе. Но если она материальна, то почему же ее нельзя увидеть?
- Можно.
- Да, можно, Вот человек, сидящий со мной в одной комнате, полез в
карман за сигаретой. Значит, у него появилась мысль закурить. Он берет
бумагу и ручку, У него возникла мысль написать письмо. Он пишет. Излагает
свои мысли на бумаге. Теперь мы его мысли видим воочию, читаем. Потом он
берет пластилин и лепит из него дачный домик. Этот домик сначала родился в
мозгу, но мы никаким образом не могли его увидеть, пока человек не взял
пластилин и не вылепил этот домик. Теперь мы видим то, что было для нас
невидимо.
- То есть сам разум невидим, хоть и материален, но видимо проявление
этого разума?
- Именно! Как же получается, что мы, видя примитивные создания рук
человеческих, не сомневаемся в том, что это проявление разума и что разум
существует, а видя сложнейшие, чудесные, прекрасные проявления разума
высшего порядка, все же говорим, что его не может быть и что эти проявления
возникли сами собой? Разве можно сравнить домик из пластилина или даже
авиалайнер или даже вашу ЭВМ - с этим деревом, с этим цветком или с этой
летающей цикадой? Ведь они живые! Они совершенны в своем роде. На какое бы
явление природы, на какой бы ее механизм, будь то механизм опыления цветов,
будь то механизм смазывания жиром оперения у водоплавающих птиц, будь то
механизм фильтрации и (пардон) мочеиспускания у человека, механизм
засасывания влаги деревом, механизм летательных приспособлений, начиная от
комара, шмеля, стрекозы и кончая орлом и аистом, - короче говоря, на какой
бы механизм в природе мы ни обратили наше внимание, мы не можем не прийти к
простому выводу и слову: это продумано.
Конечно, человек разумен, и мы повсюду на земле видим проявления его
разума, но человек, сколько бы он ни синтезировал там молекулы белка,
сколько бы ни вторгался даже и в хромосомы (в святая святых природы), все же
он никогда не создаст живую ромашку, чтобы она росла (!), цвела (!),
плодоносила и продолжала сама себя во времени и пространстве...
- Или розу, которую вы засовывали мне за дверную ручку?
С этой шуткой, с этой шутливой разрядкой их разговора, слишком уж
серьезного для двух обнявшихся людей перед ликом луны, они и встали и пошли
спать. А когда утром Николай Николаевич пришел на завтрак, ни Яны, ни
Богомилы уже не было: они улетели в Софию ранним утренним рейсом.

Через неделю Николай Николаевич был уже дома, в Москве, а Яна
продолжала гостить в Болгарии. Он думал, что с переменой места, обстановки,
в институте, в домашнем кабинете, среди книг и бумаг, сразу померкнут все
недавние впечатления, стушуются и отойдут на второй план, но, вспоминая свое
пребывание на морском берегу, он убеждался, что ничего не стерлось, не
улетучилось. Он давно уж и позвонил бы Яне в Минск, но пока что, увы, она
гостила где-то там, в семье Богомилы.
Вдруг откуда ни возьмись (значит, он как следует думал о Яне и
вспоминал о ней) возникла в мозгу и памяти четкая информация с точными