"Дмитрий Соловьев. Чистильщик " - читать интересную книгу автора

датах случайны. Автор не несет ответственности за политические и
религиозные взгляды своик героев.


ПРОЛОГ. ВРЕМЯ ПОЛЕГШИХ ТРАВ
Санкт-Петербург. Россия. 1997 год. Осень

I

Малахов откинулся на спинку кресла и сунул в губы сигарету. Чиркнул
кремнем одноразовой "буржуязной", как он выражался, зажигалки, купленной
вчера за две тыщи рэ из-за отсутствия в продаже спичек. Закурил. Пошарил
пальцами в пачке и досадливо поморщился. Смял пачку, положил ее на пухлый
том дела № 18/28Б. Если бы это видел кто-либо хорошо знавший Малахова, то
сказал бы, что он серьезно недоволен. Причем - собой. Но таковых и в
принципе-то было немного, а в пределах прямой видимости - никого. Малахов
был вообще один в комнате.
Малахов наклонился к столу, прищурил глаз и щелчком послал пачку через
всю комнату - три на четыре метра - в корзину для мусора. Не попал. Он
крякнул, вышел из-за стола и, подняв пачку, кинул ее в корзину. (На службе
Малахов слыл аккуратистом - ни тебе гор смятых и несмятых бумаг, ни
переполненных пепельниц. Однако никто не видел его холостяцкой берлоги или
его кабинета во время ночных дежурств.),
Он снова сел за стол и побарабанил пальцами по обложке дела с жирным
грифом "Совершенно Секретно". Первое время работы в комиссии ЧП (ее чуть
было не обозвали сдуру Государственной, но опомнились - больно уж скользкой
и достопамятной аббревиатура получается) его тошнило от обилия этих грифов.
"Даже писсуары - и те секретные", - язвил он. Потом привык.
В дверь коротко стукнули.
- Да, - недовольно произнес Малахов. Щверь приоткрылась, и в щель
просунулась голова старшего лейтенанта Родионова - однокурсника Малахова.
- Вить, если не в напряг, дай пачку сигарет, а то до получки - три
дня, бабок нет.
Малахов глянул исподлобья на Родионова, полез в стол и вынул
десятитысячную бумажку - последнюю свою заначку. Положил на дальний край
стола.
- Сходи и купи: "Соверен", "Аполло" или что-нибудь типа того. Не
вздумай брать "Лазер" или всякие "Магны" с "Бондами". Тринадцать сигарет
твои.
Родионов вошел, взял деньги, и. взглянув на снежные заверти за окном,
зябко поежился.
- Витька, ты же у нас сегодня самый главный человек во всем
Северо-Западе. Вызови для меня тачку, а? Ведь тоскливо же по такой погодке
ногами топать!
- Тоскливо, - согласился Малахов, открывая сейф и убирая дело. Умолк.
Пауза затянулась.
- Ну? - не выдержал Родионов.
- Но придется. Мне, случись что, на помеле прикажешь лететь?
- Ни черта в этой погоде не понимаю, - продолжал настырный Родионов. -
Шестнадцатое октября, а метет, как на Рождество. С ума природа сошла, что