"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 6" - читать интересную книгу автора

новокрещенам воевода велел тут пашню пахать, также у Казани по пустым селам
велел всем пахать пашни - и русским людям и новокрещенам. Но в то же самое
время луговые люди продолжали волноваться: под начальством богатыря Ахметека
они напали на Горную сторону, но были поражены князем Ковровым, и Ахметек
попался в плен; другие толпы луговых, приходившие на арские места, были
также побиты, а между тем из Казани, Свияжска и Чебоксар ежедневно выходили
русские отряды опустошать Луговую сторону. Наконец в мае государь получил
известие, что луговые прислали бить челом о своих винах; Иоанн послал в
Казань и на Свиягу стряпчего Ярцева приводить луговых к присяге. Ярцев
возвратился с известием, что вся Казанская земля успокоилась.
Таким образом, после взятия Казани нужно было еще пять лет
опустошительной войны, чтоб усмирить все народы, от нее прежде зависевшие. В
борьбе этих народов против Москвы, так же как и в последней борьбе самой
Казани, принимают деятельное участие ногаи, с которыми до тех пор не было у
Москвы явно враждебных столкновений. Послы и купцы ногайские часто приезжали
в Москву, приводя с собою на продажу большие табуны лошадей, станы этих
кочевников раскидывались под Симоновым на берегу и в других подгородных
местах. Купцы ногайские при удобном случае не могли удержаться от хищных
привычек, из людей торговых становились разбойниками; так, московское
правительство жаловалось князьям ногайским, что гости их, идя по русским
украйнам, много вреда наделали, деревни грабили, жгли, людей головами брали
и в плен вели. Надобно было поддерживать дружеские сношения с ногайскими
князьями, посылать им подарки, чтоб они не мешались в дела казанские, не
соединялись с Крымом. Нам не нужно следить в подробности за сношениями
московского правительства с ногайскими князьями по однообразию этих
сношений: потомки Едигея обыкновенно так писали к белому князю московскому:
"Ты бы прислал нам те деньги, которые обещал; доведешь нам свою правду - и
мы Казани не пособляем, а от Крыма бережем, потому что крымский хан - нам
недруг. Деньги пришли, а не пришлешь, то правда на твоей шее. Большого моего
посла ты сухо отпустил, а меньшому послу мало поминков дал; и если бы ты нам
друг был, то ты так ли бы делал? Ты всякий год нам лжешь. Если назовешь нас
себе друзьями, то пришли те куны, которые посулил. А казанский царь
ежедневно присылает нас звать, чтоб мы с ним Москву воевали". Иоанн
приказывал отвечать на это: "В грамоте к нам писал ты многие непригожие
слова, и за такими словами непригоже в дружбе быть. Если же вперед станешь к
нам дружбу свою делать, то пришлешь к нам большого посла, а мы с ним пошлем
к тебе своего боярина, и что у нас случится, то мы к тебе пошлем". Хотя за
непригожие слова и не следовало быть в дружбе, однако вражда была опасна, и
обещались подарки, если придет большой посол. За подарки ногаи готовы были
писать Иоанну: "Я твой козак и твоих ворот человек; братству моему знамя то:
захотят младшие мои братьи или дети в вашу сторону войною идти, то я, если
смогу их унять, уйму; если же не смогу их унять, то к тебе весть пошлю". Но
мы видели, какое важное значение имела Казань для всей Средней Азии и для
всего магометанского мира, который теперь благодаря турецкому оружию был не
менее могуществен, как и во времена первых калифов. Еще при отце Иоанновом
крымский хан обратил внимание султана на унижение, какому подвергается
магометанский мир, оставляя Казань в зависимости от христианских государей
Москвы; еще при отце Иоанновом посол турецкий объявлял в Москве, что Казань
есть юрт султанов; в малолетство Иоанново крымский хан необходимым условием
мира поставлял то, чтоб Москва отказалась от притязаний своих на Казань.