"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

что если король не исправится, то царь Василий пошлет на Ливонию королевича
Густава. Но для Сигизмунда грознее был польский рокош, чем какой-нибудь
Густав, и потому он вовсе не хотел войны с новым московским царем, радуясь,
что последний также не может желать этой войны, угрожаемый Дмитряшкою и
Петрушкою. О судьбе первого Лжедимитрия король не мог жалеть не потому
только, что непобедимый цесарь не хотел ничем поступиться Польше: ходили
слухи, что некоторые из рокошан имели тайные сношения с Лжедимитрием, что
дело шло у них о провозглашении его королем польским, что Димитрий обещал
выслать деньги некоторым панам и, между прочим, Стадницкому, самому
яростному противнику короля. Вот почему король обещал Волконскому в скором
времени отправить своих посланников в Москву, и действительно, в октябре
1607 года приехали в Москву посланники Сигизмундовы - пан Витовский и князь
Друцкой-Соколинской поздравить царя Василия с восшествием на престол и
требовать отпуска прежних послов и всех других поляков. Переговоры длились
до 25 июля 1608 года, когда посланники заключили перемирие с боярами на три
года и одиннадцать месяцев на следующих условиях: оба государства остаются в
прежних границах; Москва и Польша не должны помогать врагам друг друга; царь
обязывается отпустить в Польшу воеводу сендомирского с дочерью и сыном и
всех задержанных поляков; король обязывается тем же самым относительно
русских, задержанных в Польше; король и республика должны отозвать всех
поляков, поддерживающих самозванца, и вперед никаким самозванцам не верить и
за них не вступаться, Юрию Мнишку не признавать зятем второго Лжедимитрия,
дочь свою за него не выдавать, и Марине не называться московскою
государынею. Посланники обязались писать к Лжедимитриевым полякам с
увещанием оставить самозванца; на возвратном пути отсылать обратно в свои
земли польских ратных людей, которые им встретятся, и разослать во все
пограничные города объявления, чтобы никто не смел идти на войну в
Московское государство; обязались, что поедут прямо в Польшу, избегая всяких
сношений и свиданий с поляками Лжедимитриевыми; но не хотели обязаться, что
король выведет Лисовского из Московского государства, потому что Лисовский
изгнанник из земли и чести своей отсужден.
Мы видели, что еще до заключения договора, когда Лжедимитрий был в
Звенигороде, посланники отправили в его стан Борзковского с приказом полякам
выйти из Московского государства. Но Рожинский с товарищами отвечали, что
так как они уже взялись за дело, то ничьего приказу больше не слушают и
того, с кем пришли, хотят посадить в его столице. После этого Лжедимитрий
немедленно двинулся к Москве, не встречая по-прежнему никакого
сопротивления; царь выслал было против него войско под начальством князя
Скопина-Шуйского и Ивана Никитича Романова, и воеводы эти расположились на
реке Незнани между Москвою и Калугою, но в войске открылся заговор: князья
Иван Катырев, Юрий Трубецкой и Троекуров вместе с некоторыми другими
решились передаться самозванцу; заговорщиков схватили, пытали, знатных
разослали в города по тюрьмам, незнатных казнили, но царь не велел уже этому
войску встречать самозванца, а велел ему идти в Москву. Здесь в народных
толпах слышались слова: "Если б он не был настоящим Димитрием, то князья и
бояре, которые к нему отъехали, воротились бы; значит, он тот же самый. Да
что ж нам-то? Ведь князья и бояре перебили его поляков и его самого выгнали;
мы об этом ничего не знали". "Он ведун, - говорил один, - по глазам узнает,
кто виноват, кто нет". "Ахти мне! - отвечал другой, - мне никогда нельзя
будет ему на глаза показаться: этим самым ножом я зарезал пятерых поляков".