"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

теперь, как им при мне было? А жена моя бедная! Жива ли уже? Чай, она туда
завезена, куда и слух никакой не зайдет! Мне уж что надобно? Беда на меня
жена да дети: как их вспомнишь, так точно рогатиной в сердце толкает; много
они мне мешают: дай господи слышать, чтоб их ранее бог прибрал, я бы тому
обрадовался. И жена, чай, тому рада, чтоб им бог дал смерть, а мне бы уже не
мешали, я бы стал промышлять одною своею душою; а братья уже все, дал бог,
на своих ногах"".
На это донесение царь отвечал приставу: "Ты б старцу Филарету платье
давал из монастырской казны и покой всякий к нему держал, чтоб ему нужды ни
в чем не было; если он захочет стоять на крылосе, то позволь, только б с ним
никто из тутошних и прихожих людей ни о чем не разговаривали; малому у него
в келье быть не вели, вели с ним жить в келье старцу, в котором бы воровства
никакого не чаять. А которые люди станут в монастырь приходить молиться,
прохожие или тутошные крестьяне и вкладчики, то вели их пускать, только
смотри накрепко, чтобы к старцу Филарету к келье никто не подходил, с ним не
говорил и письма не подносил и с ним не сослался". Эти распоряжения
относились к 1602 году; в 1605-м пристав Воейков жаловался царю на
послабление сийского игумена Ионы Филарету; вот что писал Борис к игумену
Ионе в марте месяце: "Писал к нам Богдан Воейков, что рассказывали ему
старец Иринарх и старец Леонид: 3 февраля ночью старец Филарет старца
Иринарха бранил, с посохом к нему прискакивал, из кельи его выслал вон и в
келью ему к себе и за собою ходить никуда не велел; а живет старец Филарет
не по монастырскому чину, всегда смеется неведомо чему и говорит про мирское
житье, про птиц ловчих и про собак, как он в мире жил, и к старцам жесток,
старцы приходят к Воейкову на старца Филарета всегда с жалобою, бранит он их
и бить хочет, и говорит им: "Увидите, каков я вперед буду!" Нынешним великим
постом у отца духовного старец Филарет не был, в церковь и на прощанье не
приходил и на крылосе не стоит. И ты бы старцу Филарету велел жить с собою в
келье, да у него велел жить старцу Леониду, и к церкви старцу Филарету велел
ходить вместе с собою да за ним старцу, от дурна его унимал и разговаривал,
а бесчестья бы ему никакого не делал. А на которого он старца бьет челом, и
ты бы тому старцу жить у него не велел. Если ограда около монастыря худа, то
ты велел бы ограду поделать, без ограды монастырю быть не гоже, и между
кельями двери заделать. А которые люди станут к тебе приходить, и ты бы им
велел приходить в переднюю келью, а старец бы в то время был в комнате или в
чулане; а незнакомых людей ты бы к себе не пускал, и нигде бы старец Филарет
с прихожими людьми не сходился". Для объяснения этого известия надобно
вспомнить, что в 1605 году шатость, брожение умов были во всей силе от
появления и успехов самозванца, следовательно, мысль о скорой гибели
Годуновых не могла не прийти в голову игумену Ионе, который, сообщив
Филарету о событиях, начал обращаться с ним снисходительнее; невольный
постриженник с своей стороны не мог удержаться от мысли о скором конце своих
бедствий, о скорой перемене к лучшему вследствие гибели своего гонителя -
вот откуда этот смех неведомо чему и нетерпение при грубом обращении
старцев, которые по-прежнему видели в нем опального человека. Любопытно
также известие, что Филарет любил разговаривать о птицах ловчих и собаках:
здесь мы видим родовую страсть к охоте, которая была так сильна во внуке
Федора Никитича, царе Алексее Михайловиче, и в правнуке последнего, Петре
II. Кроме Романовых, оставались еще знаменитые фамилии, которых боялся
Годунов. Князь Федор Иванович Мстиславский по-прежнему стоял в челе знатных