"С.М.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 8" - читать интересную книгу автора

служилых людей пожалуют своим великим жалованьем, чего у вас на разуме нет".
Около самозванца начала собираться дружина, над которою он поставил
начальником поляка Меховецкого; в конце августа пришел к нему из Литвы пан
Будзило, хорунжий мозырский, но с этою малочисленною еще дружиною
Лжедимитрий не мог идти на освобождение Тулы, и участь ее была решена:
муромский сын боярский Кровков, или Кравков, предложил царю затопить Тулу,
запрудив реку Упу; сначала царь и бояре смеялись над этим предложением, но
потом дали волю Кровкову; тогда он велел каждому из ратных людей привезти по
мешку с землею и начал прудить реку: вода обступила город, влилась внутрь
его, пресекла все сообщения жителей с окрестностями, настал голод, и
Болотников с Лжепетром, как говорят, вошли в переговоры с царем, обещая
сдать город, если Василий обещает им помилование, в противном случае
грозили, что скорее съедят друг друга, чем подвергнутся добровольной казни.
Шуйский, имея уже на плечах второго Лжедимитрия, естественно, должен был
хотеть как можно скорее избавиться от Лжепетра и Болотникова и потому обещал
помилование. 10 октября Тула сдалась. Болотников приехал в царский стан,
подошел к Василию, пал пред ним на колена и, положив саблю на шею, сказал:
"Я исполнил свое обещание, служил верно тому, кто называл себя Димитрием в
Польше: справедливо или нет - не знаю, потому что сам я прежде никогда не
видывал царя. Я не изменил своей клятве, но он выдал меня, теперь я в твоей
власти: если хочешь головы моей, то вели отсечь ее этою саблею, но если
оставишь мне жизнь, то буду служить тебе так же верно, как и тому, кто не
поддержал меня". В страшное время Смуты, всеобщего колебания, человек,
подобный Болотникову, не имевший средств узнать истину касательно событий,
мог в самом деле думать, что исполнил свой долг, если до последней крайности
верно служил тому, кому начал служить с первого раза. Но не все так думали,
как Болотников; другие, не зная, кто царь законный - Шуйский или так
называемый Димитрий, считали себя вправе оставлять одного из них тотчас, как
скоро военное счастие объявит себя против него; иные, считая и Шуйского и
Лжедимитрия одинаково незаконными, уравнивали обоих соперников вследствие
одинакой неправоты обоих и вместе с тем уравнивали свои отношения к ним,
считая себя вправе переходить от одного к другому: и тех и других было очень
много. Болотникова сослали в Каргополь и там утопили; Шаховского, всей крови
заводчика, по выражению летописцев, сослали на Кубенское озеро в пустынь;
Лжепетра повесили; об участи Телятевского мало известно.
Шуйский с торжеством возвратился в Москву, как будто после завоевания
царства; собственно говоря, поход Шуйского был важнее завоевания многих
царств, потому что поражение шаек Болотникова было поражением
противуобщественного начала, но подвиг был не кончен и потому был
бесполезен. Шуйскому не следовало бы возвращаться в Москву: ему надобно было
воспользоваться своим успехом, двинуться на самозванца и его истреблением
упрочить себя на престоле. Но мы должны взять во внимание тогдашнее
состояние войска, не позволявшее удерживать его долго под оружием, и в какое
время года? В глубокую осень; помещиков должно было распустить по домам до
зимнего пути. Спешить, казалось, было не для чего: самозванец находился
сначала в очень незавидном положении.
Набрав тысяч до трех войска, Лжедимитрий пошел под Козельск и там,
напав врасплох, разбил отряд царских войск. Но когда оттуда возвращался в
Карачев, то литовцы захотели уйти у него с добычею, взятою под Козельском, и
начали волноваться. Самозванец испугался и ушел от них с небольшим отрядом