"Сергей Соловьев. Эхо в темноте (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

- За квартирой могли наблюдать не только они. Я обязательно спрошу
Федора Игнатьевича. Уверен, он все может выяснить.

* * *

Что может быть ужасней для взрослого человека, чем ощущение
собственного бессилия? В этом они были согласны и без слов. Хуже, правда,
когда выясняется, что и в бессилии есть свои приоритеты... Федор Игнатьевич
был человеком дела - так считали все, кто его знал. Он не стал откладывать
разговора по существу, говорить намеками, кухонным эзоповым языком. Он,
однако, предпочитал беседовать с В. Ф. наедине. Своего рода традиция в тех
случаях, когда разговор предстоял серьезный. Едва В. Ф. сжато обрисовал
ситуацию, он увел его к себе в кабинет. Т. В. осталась в гостиной с женой
генерала, Софьей Антоновной, на вид - пятидесятилетней светской львицей в
синем бархатном платье.
Кабинет, мрачноватая узкая комната, был хорошо знаком В. Ф. -
письменный стол с зеленой лампой, редкости, вывезенные из поездок по
Востоку. Из гостиной донеслась музыка и голос Софьи Антоновны, что-то
напевавшей под аккомпанемент пианино. "Надеюсь, она не заставит Таню петь
вместе с ней", - подумал В. Ф.
- Ну, рассказывай. В подробностях, все, что знаешь.
Он сосредоточился и рассказал - очень подробно об исчезновении Гоши, о
визите на квартиру профессора. Слушая его, Федор Игнатьевич то и дело
морщился.
- Работа непрофессиональная.
Про Зелигманов В. Ф. пока говорить не стал, но рассказал о своих
соображениях относительно возможной связи исчезновения сына с событиями 14
декабря.
- Мне кажется, Гоша мог побывать на площади. Но он ночевал дома.
- Насчет площади можно проверить. Кое-что было, но так, по мелочи.
Насчет профессора... Можно проверить тоже. Выглядит странно. Ты знаешь, меня
тут "ушли" на пенсию. Но что смогу, сделаю, не волнуйся. Выпить хочешь?
Федор Игнатьевич поднялся, достал из шкафчика бутылку коньяка, фужеры.
Плеснул себе и В. Ф. щедро, грамм по сто.
- К сожалению, не все действительное разумно. Я знаю, Татьяне тяжело,
Софа ее мучает. Но это непринципиально. Помнишь Московского Комсомольца?
- Как не помнить.
- Это он мне недавно говорил про твоего профессора. Он сейчас
возглавляет одну лабораторию. Я с ним свяжусь. Может, это по его линии...
Федор Игнатьевич держался сочувственно, по-товарищески - В.Ф. столько
лет знал его, что мог оценить это, в общем-то редкое, товарищеское тепло,
поэтому от него требовалось болезненное волевое усилие, чтобы задать вслух
вопрос, который в этой атмосфере товарищеского доброжелательства звучал
скорее раздраженно и агрессивно:.
- Хорошо, Федор Игнатьич, я понимаю, что в такой ситуации трудно в
чем-то быть уверенным. Но, ради Бога, дайте совет. Что нам делать? Подать
заявление об исчезновении? Кому? Куда?
- Судя по тому, что ты мне рассказал, заявление вы уже написали.
- Но это же были... вы сами сказали, что они работали
непрофессионально.