"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

недосуг тебе? - послышался знакомый голос.
- Войди, ничего, войди, Настасья Максимовна! - сказала княгиня.
Дверь отворилась и пропустила небольшую, плотную, еще не старую
женщину. Это была одна из царицыных постельниц, пользовавшаяся, несмотря
на свой не слишком важный чин и всем ведомое худородство, большим
значением и влиянием в тереме.
- Что скажешь, матушка?.. Присядь-ка! - указала княгиня рядом с собою
на низенькую скамью, покрытую мягким стеганым тюфячком.
- Спасибо, княгинюшка, рассаживаться недосуг - где уж тут, дел-то с
этими негодными людишками полон рот, от заутрени до заутрени не
справиться... Я всего на одно слово зашла...
- Что такое, Настасья Максимовна, али по терему неладно?
- Да все Машутка, то есть вот никакого, никакого с ней сладу...
Моченьки моей нету с этой девчонкой! - проговорила Настасья Максимовна с
таким негодованием, какого даже нельзя было и ожидать от ее дышавшей
добродушием фигуры.
- Что же такое еще натворила твоя Машутка? Разбила али попортила
что-нибудь царевнино? - с недовольной улыбкой спросила княгиня.
- Какое там разбила! Этим стала бы я тебя тревожить! Не мое дело ее
черепки считать... Во сто крат хуже, княгинюшка!.. Ты ведь от царицы...
запершись с нею была... о деле каком, видно, толковали... Вот вхожу я в
царицыну опочивальню, нынче-то мой наряд, да как вошла, вижу: занавеси-то
будто и шевелятся. Кошка, думаю, забралась, - ну как, не ровен час, да
государыню-то ночью напугает! Тихим шагом я к занавеске, ан глядь, то не
кошка, а Машутка-негодница притаилась. Я ее за ухо и вытащила. Ты что это,
мол, дрянь девчонка, говорю, как это ты сюда забралась, что это ты,
говорю, за государыней подслушиваешь? Да тебя за такие дела убить, говорю,
мало! А она-то: глядит на меня своими бесстыжими глазищами и хоть бы
сморгнула. Воля твоя, говорит, убей ты меня, Настасья Максимовна, а
подслушивать у меня и в мыслях не было, да ничего и не слыхала. Как сюда,
говорит, забежала, сама не ведаю - дверьми обозналась. Вижу, говорит,
государынина опочивальня, дух у меня захватило со страху, а тут дверь
скрип, я и за занавеску... Ведь вишь, что выдумала!.. И не сморгнет... Я
ее держу за ухо, крепко держу, а она во все глаза на меня, ровно истукан
какой... Ну, сама посуди, княгинюшка, ну что ж с этим зельем теперь
делать?!
Княгиня задумалась.
- А может, девчонка и не врет, - сказала она, - бес в ней сидит, это
верно, ровно коза она скачет, ровно волчок вертится... Может, и точно,
забежала зря в опочивальню да со страху, как ты вошла, за занавеску и
спряталась... мудреного тут нет...
Настасья Максимовна вся так и побагровела.
- Ну... и ты, княгинюшка, вместе с царевной ее покрываешь! -
воскликнула она, разводя руками.
- Не покрываю, а ведь что же... не убивать же ее, сиротинку! Ну,
накажи ее как знаешь...
- Что мне ее наказывать, ухо-то у нее я крепко подержала, а только
сил с нею нету, от рук она отбилась; как что, сейчас к царевне, а та за
нее горой... Но только, ежели я на таком подслушивании ее накрыла, могу ли
я умолчать перед тобою? Должна я о том тебе доложить али нет?