"Всеволод Сергеевич Соловьев. Жених царевны ("Романовы: Династия в романах") " - читать интересную книгу автора

Долго, долго, чуть не до самого рассвета, шепчется царевна с Машей.
Раздастся поблизости шорох, скрипнет половица, пропищит мышонок - и Маша
не дышит, юркнуть под кровать собирается... стихнет все - и опять она
шепчет на ухо царевне.
Кончилось тем, что Ирина совсем поддалась хитрому бесенку: искусила и
соблазнила ее Маша, и теперь уже не было и помину о грехе, оставалось одно
только страстное желание увидеть королевича. Хватит ли сил вымолвить ему
слово - этого царевна не знает, но, для того чтобы увидать его, она готова
на все: нет в ней ни стыда, ни страха.
А Маша обещает все устроить, конечно, не вдруг, не сразу, не завтра,
не послезавтра, а все же в скором времени. Как она устроит - она еще и
сама не знает, но вся она кипит, она верит в то, что ей удастся сделать
так, как она хочет, и свою твердую веру передает и царевне.


XXI

Вольдемар проводил невыносимо скучные, однообразные дни, переходя от
порывов злобы и отчаяния к надежде. Ему все же в конце концов казалось
невозможным такое грубое насилие. Он думал, что пройдет еще несколько
времени, и царь поймет незаконность и опасность своих поступков. Очевидно,
у царя плохие советники. Надо найти кого-нибудь из ближних бояр, кто бы
взялся за это дело.
Пришлось позвать Марселиса, на которого королевич очень сердился,
хотя и склонен был теперь думать, что тот сам обманут, сам попался.
Вольдемар расспросил Марселиса о ближних боярах, и тот указал ему на
боярина Федора Ивановича Шереметева как человека благоразумного и
ласкового, пользующегося к тому же царским расположением.
Вольдемар послал просить к себе Шереметева, и, когда тот к нему
явился, он, всячески обласкав его, убеждал его похлопотать перед царем об
отпуске. Королевич говорил:
- Я знаю, что ты большой, ближний царский боярин, справедливый и
разумный, а поэтому бью тебе челом: помоги мне, чтобы царское величество
послов и меня отпустил.
- Хорошо было бы тебе с царским величеством соединиться в вере, -
ответил Шереметев, - а ехать такую дальнюю дорогу, ехать назад непригоже.
- Соединиться с царем в вере я не могу, - возразил Вольдемар, - об
этом и говорить нечего - пусть меня отпустят. Но если меня честно
отпустят, я стану громко прославлять царское величество.
Шереметев обещал донести царю о желании королевича и сделать все, что
от него зависело, для убеждения государя исполнить это желание. Но ответ
был самый плачевный: стража вокруг двора королевича оказалась усиленной.
Тогда датские послы отправились в посольский приказ, но там им прямо
объявили, что нечего и думать о браке королевича с царевной без соединения
в вере.
- Вы обязаны, - говорили бояре, - упрашивать и уговаривать вашего
королевича принять православие.
- Нам это не наказано, - ответили послы, - и если мы только заикнемся
королевичу о том, чтобы он отрекся от своей веры, то король велит снять с
нас головы.