"Владимир Соловьев. Матрешка" - читать интересную книгу автора

вправду голубые, - веря в собственные небылицы, которыми пичкала меня все
шесть лет совместной жизни. Для меня было это так странно, сталкивался
впервые, воспитанный на мормонской традиции согласия слов и реалий. Нет,
конечно, мормоны врут тоже, но ложь для них все-таки нарушение морального
кодекса, ложь во спасение, в то время как, скажем, для исламской традиции (в
отличие от иудео-христианской) ложь - норма: их Пророк лгал почем зря, и в
сурах Корана нет различия между правдой и враньем. Слова там скрывают
реальность, а не соответствуют ей, - вязь, декор, как у них на коврах и в
архитектурном декоре. Однажды, не выдержав, обозвал ее мусульманкой и
сгоряча сказал, что оправдываю средневековые пытки и испанскую инквизицию,
потому что в основе - христианское желание дознаться правды. Любым путем. Да
здравствует Торквемада!
Мои слова отскакивали от нее как горох от стенки, я был в тихом
отчаянии. Ложь составляла ее сущность, одна вы-думка наслаивалась на другую,
частичная правда прикидывалась исчерпывающей, даже признание оборачивалось
очередным обманом. Все, что она говорила, необходимо было отфильтровывать,
чтобы доискаться в конце концов до реальности. В конце концов до меня дошло,
что она сама живет в вымышленном мире, ложь для нее защитная реакция и за
всем этим нагромождением вранья скрывается тайна. Я женился на невинной
девушке из Сибири, а оказался повенчан с тайной. Уже тогда она напоминала
мне матрешку (если только я не вламываюсь со своим новым знанием в прошлое),
и я все чаще ловил себя на сильнейшем желании разобрать ее, чтобы добраться
до сути, вызнать ее секрет. Теперь-то я знаю, что выход из этого лабиринта
(если допустить, что он есть) только один.
Под утро стало ясно, что наши поиски ни к чему не приведут. Могла стать
жертвой прибоя, могла сорваться со скалы, могла и заблудиться, пойдя дальше
на юг по большой петле, которая тянется на сотни миль и проложена еще
индейцами, а то и свернув в лес - его здесь тысячи акров. Как сквозь землю.
Она настолько хорошо ориентировалась в своем мире, что могла уйти от любой
погони, скрывшись в природе, а точнее - слившись с ней навсегда. Возвращение
в мир, который - в отличие от цивилизации - был ей родным, плоть от плоти, и
с которым никогда не порывала. Вот к кому следовало ревновать, а не к
явившемуся неведомо откуда братану. А может, и впрямь мне повезло
повстречать под занавес настоящую русалку, от которой я напрасно требовал,
чтобы она была нормальной женщиной, женой, матерью? О Господи, кем она была
на самом деле?
Была.
Только бы не проговориться, не спутать глагольные времена! Поди докажи
потом, что словесный проговор или интуитивная догадка не есть признание в
совершенном преступлении.
Интенсивные поиски длились еще два дня, с никаким результатом, а на
третий мы с Танюшей покатили обратно в Нью-Йорк - не хотелось опаздывать к
началу занятий, да и что проку в дальнейших поисках? На полпути остановились
в Акадии, где было достаточно развлечений, чтобы выбить из бедной Танюшиной
головки тревогу за исчезнувшую мать.
Кемпграунд стоял на берегу океана - засыпали и просыпались под шум
прибоя. Подолгу сидел на берегу тоскуя, пока Танюша резвилась, скача с камня
на камень, но однажды поскользнулась и упала. Я подбежал, поднял, вся в
слезах. Не от боли - от обиды. Хотела обмануть океан - допрыгивала до
форпостного камня и убегала, завидев высокую волну; условие игры - чтоб не