"Антон Соловьев. Злая сказка " - читать интересную книгу автора

что-то странное. Звуки. Я как раз читал эпизод, когда героям в очередной раз
пришлось драться на мечах. Не знаю даже, как это передать словами. В общем,
в квартире отчетливо слышался звон стали. Я оторвался от книги. Звуки
исчезли. Я начал читать дальше. Звуки возобновились. А затем я словно бы
стал проваливаться в темноту. Звенела сталь, во тьме сверкали искры, но
больше я ничего не видел и не слышал. При этом продолжал читать книгу. Да, я
был уверен в этом, поскольку каждая строчка отзывалась во мне разными по
тембру и интонации голосами героев. К тому же ощущал себя лежащим на диване,
а в своей руке чувствовал книгу. Я сделал мысленно усилие и перестал читать.
И в тот же миг передо мной предстала знакомая до мелочей моя собственная
комната.
Но что-то в ней все-таки было не так. Слишком остро я ощущал окружающее
пространство и детали обстановки. Пачка папирос на столе, рядом лежат
наручные часы. Отчетливо слышны звуки. Гул компьютерного вентилятора,
урчание проезжающих за окном машин. И даже мои шаги по ковру, когда я дошел
до стола и вынул из пачки папиросу. Звук соприкосновения моих пальцев с
картоном папиросы был таким, словно в руке смялся лист бумаги.
Взяв со стола зажигалку, я направился на балкон. Меня слегка
пошатывало, хотя, конечно, я не чувствовал себя пьяным. Зажигалка щелкнула
просто оглушительно. Я затянулся и тут же ощутил сильное головокружение.
Выдохнутый мною табачный дым переливался всеми цветами радуги, и в его
клубке рождались странные переплетения постоянно меняющихся образов. Я
почувствовал себя драконом, сжигающим древний замок. На душе было спокойно и
хорошо. Мне казалось, будто здесь, у раскрытого окна лоджии, я стою вечно и,
выдыхая этот дым, рождаю другие миры.
Папироса догорела до картонного фильтра и потухла. Я бросил окурок
вниз, и, пока смотрел, как он падает, у меня было ощущение длящейся
вечности. Наконец он коснулся асфальта. Меня вдруг охватила сильная
слабость, я еле добрался до дивана. При этом маленькое расстояние
превратилось в лиги странного, бесконечного пути. Я чувствовал себя
странником, который ищет место последнего отдохновения. Упав на диван, я
забылся глубоким сном.
... Странные видения проносились передо мной. Я то летал по комнате,
кружась в хороводе каких-то непонятных светящихся существ, то переживал
моменты прошедшей жизни, точно зная, где я поступил правильно, а где
следовало вести себя по-другому. Я был со своей первой девушкой. Только не в
квартире одного из моих друзей, как это было на самом деле, а в лесу, где
деревья шептали нам слова, смысл которых я не мог понять... Потом я шел по
пустыне и в руках у меня была полная фляга воды. Но сколько я из нее ни пил,
мне хотелось пить еще больше... Потом я тонул. Причем, выныривая,
обнаруживал вокруг себя безбрежную пустоту моря... Я был птицей, которая
вспорхнула с утеса и, камнем падая вниз, раскрыла крылья, подхватывая потоки
воздуха... Я был этим ветром, скалами, темно-синим пятнышком горного озера
где-то далеко-далеко внизу... Я был огнем, который кто-то пытался потушить,
но от этого я (или он?) разгорался еще сильнее... Потом была пустота.
Черная, всеобъемлющая пустота, колодец без дна, куда я падал. В конце
падения я почувствовал, как чья-то рука схватила меня, препятствуя движению
вниз. Рука уверенно тянула меня назад. Я открыл глаза. Надо мной склонился
отец.
- Пап, это не наркота, - сказал я первое, что пришло на ум.