"Орест Михайлович Сомов. Гайдамак" - читать интересную книгу автора

невестой будут обвенчаны... Эй, люди!
На голос поляка сбежались его прислужники. Он с удивительною
поспешностию и точностию роздал им приказания и разослал их в разные
стороны. Через минуту они были уже на конях и выехали со двора. При нем, для
услуг, осталось только четверо.
- Ин по рукам: я на все согласен, - сказал Гриценко, до сих пор в
молчаливом раздумье смотревший на все, что вокруг него происходило.
- Давно бы так! - подхватил польский пан и хлопнул в открытую ладонь
Гриценка так сильно, что он от боли поморщился и замахал рукою. Поляк
улыбнулся.- Это остаток старой моей силы, - сказал он с видом
самохвальства,- в прежние годы я разгибал подковы и скручивал узлом железные
кочерги без дальних усилий. Теперь уже не то, все не по-старому; нет уже
таких молодцов-силачей, как бывало прежде. И не только в силе - в самых
понятиях нынешняя наша молодежь крайне изменилась. Скажу и о твоем будущем
зяте: у него престранный образ мыслей. Например, он никак не принял бы сам
от меня этого подарка из гордости; и я прошу тебя, пан Гриценко, не прежде
отдать ему шкатулку, как на другой день свадьбы. Теперь покамест унеси ее и
спрячь у себя.
- Правда, правда! - сказал Гриценко и, услышав шум в передней светлице,
торопливо схватил шкатулку, притаил ее у себя под мышкою и почти припрыгивая
унес в свою комнату.
В эту минуту вошли Кветчинский и Прися. Польский пан подошел к ним,
поздравил Присю с добрым утром и с женихом, а Кветчинского с невестой. Оба
они не верили своему счастью и принимали слова поляка за дурную шутку, пока
возвратившийся Гриценко не уверил их в том совершенно. Не станем описывать
их радости: все такие описания скучны, ибо радость любит выражаться не
словами, а улыбками, взглядами и тому подобными знаками, которых никакое
красноречие не сильно вполне передать.
К вечеру начали съезжаться гости: отец Кветчинского явился из первых,
дивясь нежданному приглашению богатого и спесивого соседа. Уже по приезде
узнал он, зачем его звали, и радовался почти не меньше своего сына. Началось
сватовство обыкновенным малороссийским обрядом: польский пан, игравший роль
старшего свата, поставил на стол хлеб и соль и просил ласки хозяина, чтоб он
принял от его руки жениха своей дочери; и когда пан Гриценко подтвердил свое
согласие, тогда Прися поднесла сватам и отцу своего жениха шелковые ручники
на серебряном подносе. Остальное шло своим чередом: гости пили за здоровье
жениха и невесты, отцов их, сватов и проч., гостьи пели свадебные песни;
польский пан был шутлив и любезен до крайности, говорил даже малороссийские
поговорки, приличные случаю. Казалось, что он учился тамошнему наречию не по
дням, а по часам, как славные богатыри росли в старинных русских сказках.
Поздно разошлись гости по квартирам, которые отведены им были в домах
зажиточных обывателей селения.
На другой день, рано поутру, дружки одели невесту к венцу. В девять
часов свадебный поезд был уже совсем снаряжен: жених с сватом и дружком
поехали вперед верхами, чтобы у церковных дверей принять невесту, которая с
свахою, дружками и светилкою везены были в старинном огромном рыдване,
четверкою коней и вершинками. Сбруя на конях и рукава у вершников украшены
были большими бантами розовых лент. От венца поезд возвратился тем же самым
порядком в дом пана Гриценка, где уже приготовлен был, в ожидании обеда,
сытный завтрак. Начались поздравления и потчеванья, молодой и молодая стали