"Орест Михайлович Сомов. Сказка о Никите Вдовиниче" - читать интересную книгу автора

Там отыскал он могилу своего отца и принялся рыть в ней яму, чтобы туда
спрятать любимую свою потеху до поры до времени. Видно, Никита, хоть и слыл
дурачком и служил посмешищем всему соседнему миру, а был-таки себе на уме:
небось не стал же рыться в чужой могиле! Он смекнул, что и после смерти свой
своему поневоле друг.
Вот как он раскапывал землю, вдруг послышался ему голос из могилы: "Кто
тут?" Никита не оробел и смело ответил: "Я, батюшка!" - "Сын мой любезный,
дитя мое милое! тяжко мне под сырой землей! - простонал ему тот же голос.- А
еще мне тяжеле оттого, что тебя с матерью, по грехам моим, покинул при
недостатках. Слушай же: я знаю, что тебя вовсе не тянет к работе; ты весь в
меня, и личиком и станком, и разумом и умом. Я тебе помогу, детище мое
желанное, и вызволю тебя из бедности; только приходи по три ночи сюда, ко
мне на могилу, в глухую полночь, за час - за два до первых петухов. Что бы
здесь ни деялось, не робей; станут играть в бабки - играй, только старайся
весь кон сбивать и все бабки к себе забирать. Теперь же покамест ступай себе
с богом! прощай!"
Никита смекнул делом, в какую честную компанию звал его родной батюшка
и с какими игроками должно ему было тянуться; однако ж как малой не трус он
вздумал пойти наудалую и отведать своего счастья. Вот, пришедши домой,
молвил он своей матери, Улите Минеевне: "Благослови, государыня матушка, на
доброе дело: меня зовут лавочники по три ночи стеречь лавок, а сулят за то
гривну медью, да хлеба вволю, да новые рукавицы". Улита Минеевна была
рада-радешенька, что бог надоумил ее детище жить на белом свете трудовою
копейкою; она чуть не прослезилась от доброй вести. Матери за благословеньем
не в ларец ходить: не раздумывая, не разгадывая, благословила Улита Минеевна
своего Никиту и отпустила его с крестом и молитвой. Только он, вместо лавок,
поплелся на кладбище, раскидывая умом-разумом, что-то из этого будет.
Вот и прилег он на отцовой могилке, ни шкнет, ни чихнет и ни ухом
поведет. Не спится ему, правду сказать: да ведь батюшка родимый не за сном
же и звал его туда. Долго ли, коротко ли было дело, только вдруг подул и
пронесся полуночный ветерок по кладбищу и запрыгали огоньки над могилами,
словно клады из-под земли выскакивали морочить люд православный, либо
затейник какой, стоя на кладбище, сеял по нем гнилушкой. Вдовиничу
послышалось, что под землею мертвец мертвеца спросил: "Пора?", а тот ему
ответил: "Пора!" И пошла трескотня по могилам: каждый мертвец упирался
ногами и руками в гроб, сшибал долой крышку вместе с земляной насыпью и
выходил на белый свет в белом саване. И все они сходились на поляну перед
кладбищенской часовней, здоровались, кланялись друг другу, будто люди путные
из миру крещеного. Никита Вдовинич все лежал по-прежнему и смотрел на такие
предивные диковинки; вдруг его невесть что-то отбросило: он скатился с
могилы вместе с ворохом земли, и перед ним как лист перед травой очутился
его батюшка Авдей Федулович. "Сын мой любезный, дитя мое милое! - возговорил
он детищу своему желанному. - Слушай в оба, а не в полтора, что я тебе
говорить буду. Наши честные покойники в эту пору встают да от скуки
потешаются в бабки; не робей, играй с ними. Если в игре будешь удачлив, так
и в житье будешь счастлив и талантлив; а нет - на себя пеняй. Помни же, сын
мой любезный, дитя мое милое: что ни есть на кону - все сбивай, ничего не
оставляй; особливо в третью ночь почтись и весь последний кон сорви, - не то
с тебя сорвут твою буйную головушку. Пуще всего, не робей. Теперь пойдем,
благословясь".