"Орест Михайлович Сомов. Юродивый (Малороссийская быль)" - читать интересную книгу автора

лошадей: то был человек; он лежал на краю дороги, поджав ноги под платье и
укутав голову рукою, и, казалось, спал крепким сном,
- Вставай, пьяница, - кричал ему Мельский, толкая его под бок носком
сапога.
- Пьяница? Не я пьяница, а твои глаза охмелели,- отвечал грубый,
хриповатый голос.
- Вставай же, покамест тебя не подняли неволею.
- Оставь меня! Тебе завидно, что я здесь сплю в чистом поле, и самому
приходит охота полежать на сырой земле. А вот, подожди с недельку, тогда и я
в свой черед тебе помешаю...
- Ну, как хочешь, приятель, а я тебя вытрезвлю,- сказал Мельский,
принимая его за пьяного, который грезил с хмеля...- Иван, подними его!
- Не дотрагивайся до меня, хам! - сказал мнимо пьяный и поспешно встал
на ноги.
Это был человек высокого роста, с щетинистою бородою и всклокоченными
на голове волосами. Лицо его было бледно и сухо и при лунном свете казалось
как бы мертвым; мутные, бродящие глаза его показывали, что голова его не в
самом здоровом состоянии.
- А, да это наш полоумный,- вскричал кучер, очнувшись от страха,- в
городе зовут его Василь дурный.
- Дурный!-подхватил Василь, передразнивая кучера.- Правда, Василь не
обижает бедных лошадей и не продает их сена и овса на сторону, не бьет
понапрасну бедного козла на конюшне, не ходит в кабак по ночам и не бранит
тайком своего барина. Василь боится бога, ходит в церковь, читает молитвы и
поет стихиры; Василь живет подаянием, а боже избави его красть или
обманывать.
Во всю эту речь кучер стоял как сам не свой, повеся голову и утупя
глаза в землю, как будто искал чего-то под ногами. Мельский между тем
улыбался и поглядывал то на кучера, то на полоумного, который стоял без
шляпы, в черном, длинном платье толстого сукна, сшитом наподобие монашеского
подрясника; подпоясан он был узким ремнем с железною ржавою пряжкою; обуви
на нем вовсе не было; в руке держал он длинную палку с вырезанными на коре
ее узорами.
- Иван,- сказал Мельский кучеру,- ступай в ту сторону, куда убежали
лошади, и старайся их отыскать!
- Ступай! - примолвил юродивый.- Найдешь и не возьмешь; отзовутся и не
дадутся.
Кучер отправился искать лошадей, а Мельский пошел по дороге к городу.
Полоумный, не отставая от него, шел широкими скорыми шагами, размахивая и
опираясь своею палкою, и напевал духовные песни. С Мельским он не заводил
разговора.
Мельский воспитан был в нынешнем веке и по-нынешнему, следовательно,
вовсе без предрассудков. Но странный его спутник вселял в него какое-то
незнакомое чувство: то был не суеверный страх и не подозрение, а нечто между
тем и другим. Грубый, сиповатый голос полоумного и унывные напевы стихир из
панихиды терзали слух молодого офицера и разливали в душе его тоску
непонятную.
Во всю дорогу Василь пел и не говорил ни слова; Мель-ский молчал и как
бы боялся завести с ним разговор. Таким образом прибыли они к городской
заставе. Часовой окликнул и, взглянув на мундир и на лицо Мельского,