"С.П.Сомтоу. Валентайн ("Вампирский узел" #2) " - читать интересную книгу автора

гипноз - так это потом объяснили.
Симона улыбнулась. Поправила складки на платье. Этот репортер - или кто
он там - уже скоро приедет, и все должно выглядеть так, как нужно. Темные
искусства - на девяносто девять процентов хорошо поставленное шоу.
Но сейчас пришло время оставшимся десяти процентам.
Она подняла черепаху в сложенных чашечкой ладонях. Ее лапки были на
удивление сухими; Симона знала, что так и будет, но ей всегда
представлялось, что эти твари должны быть склизкими и влажными, и ей так и
не удалось избавиться от этого ощущения. Черепашка не пыталась сбежать, она
жила у Симоны всю жизнь - с тех пор как вылупилась.
Симона погладила пальцем маленькую головку. Поцеловала, не прикасаясь
губами. И прошептала слова: Вечность, вечность, вечность.
Потом резко подалась вперед и откусила черепашке голову.
Тут же выплюнула ее на стол вместе с кровью и желчью. Из раны на
обезглавленном тельце текла темная жидкость. Тельце в руках у Симоны
дергалось в конвульсиях, пока она поливала себя черной кровью - себя, стены,
стол. Кровь шипела, попадая на пламя свечей и стекая на воск. Симона
кружилась на месте, выпевая какие-то странные нечленораздельные фразы.
Наконец обезглавленное существо затихло. Его жизненная сила иссякла.
Симона вытерла кровь с губ и щек рукавом и снова уселась на стол. Бросила
тельце в ведро для мусора под столом. Туда же отправилась и голова,
ударившись с тихим стуком о тела других обезглавленных черепашек. "Слава
Богу, - подумала Симона, - что мне удалось сохранить все зубы". Она
сковырнула ногтем с коренного зуба кусок сырого черепашьего мяса и щелчком
отправила его в ведро. Завтра на очереди крысы. Млекопитающие - они всегда
лучше.
Симона не знала, сколько сейчас времени - в комнате без стен не было
часов, - но она чувствовала, что репортер уже на подъезде. Здесь, в
поместье, так мало людей, что любое присутствие можно почувствовать вполне
ясно - как по ряби на воде в тихой заводи можно определить, сколько камушков
лежит на дне. Это будет обычное интервью, для одного из журналов вроде
"Enquirer", и в печать все равно пойдет не то, что скажет Симона, а что
додумают репортер и редактор. Она закрыла глаза и сосредоточилась. Вонь от
крови почти забивала смешанный аромат свечей.
Она попыталась спроецировать свои мысли вовне и прикоснуться к сознанию
репортера. Она любила узнать человека еще перед встречей лицом к лицу.
Симона вдруг поняла, что репортер - женщина. Еще с тех времен, когда она
выступала на сцене, она знала, что "прочитывать" женщин гораздо сложнее, чем
мужчин; как будто вся жизнь у женщин проходит в тайне, и они безотчетно
вырабатывают в себе привычку скрывать от других то, что на самом деле нет
никакой необходимости укрывать.
Эта женщина была вся в расстройстве. Вся в напряжении. Что-то
подталкивало ее к встрече с Симоной Арлета, что-то более сильное и насущное,
нежели задание редакции, - какая-то невысказанная потребность в душе самой
женщины.
Это хорошо. Симона любила загадки и тайны. Любила наблюдать за работой
Судьбы, которая заплетала и расплетала нити отдельных судеб.
Женщина будет здесь через час. Сейчас она почему-то остановилась. Было
несложно за ней проследить. Она сидела, погрузившись в печаль. Симона
вбирала в себя это чистое, без примесей чувство, смакуя его вкус. Оно