"Владимир Сорокин. Лед" - читать интересную книгу автора

- Не полошись, милой, - Горбовец стер со щеки кровяные брызги. Зажал
ноздрю. Наклонился. Высморкался на пол. Вытер руку о дубленку:
- Слышь, Ирэ, шашнадцатаво стучим, и опять пустышка! Я такова не
помню. Што ж это за пирамидон такой? Шашнадцатый! И - пустозвон.
- Хоть сто шестнадцатый, - Уранов расстегнул куртку на привязанном
парне.
Парень заскулил. Его худосочные коленки тряслись.
Рутман стала помогать Уранову. Они разорвали на груди парня черную
майку с красной надписью WWW.FUCK.RU Под майкой дрожала белая костистая
грудь в многочисленных крапинках веснушек.
Уранов подумал. Протянул молот Горбовцу:
- Ром, давай ты. Мне уже десятый раз не везет.
- Ага...- Горбовец поплевал на ладони.
Взялся. Замахнулся:
- Отзовися!
Ледяной цилиндр со свистом врезался в тщедушную грудину. Тело
привязанного дернулось от удара. Трое прислушались. Узкие ноздри парня
затрепетали. Из них вырвались всхлипы.
Горбовец сокрушенно покачал косматой головой. Медленно отвел назад
молот:
- Отзо-вися!
Свист рассекаемого воздуха. Звучный удар. Брызги ледяной крошки.
Слабеющие стоны.
- Что-то...что-то... - Рутман прислушивалась к посиневшей груди.
- Верх, просто верх... - Уранов отрицательно качал головой.
- Чивоито...и не знаю...али в глотке? - Горбовец чесал рыжеватую
бороду.
- Ром, еще, но поточнее, - скомандовал Уранов.
- Куды уж точней... - Горбовец размахнулся. - От-зо-вися!
Грудина треснула. Лед посыпался на пол. Из-под прорванной кожи скупо
брызнула кровь. Парень бессильно повис на веревках. Голубые глаза
закатились. Черные ресницы затрепетали.
Трое слушали. В груди парня раздалось слабое прерывистое ворчание.
- Есть! - дернулся Уранов.
- Господи, воля твоя! - Горбовец отбросил молот.
- Так и думала! - Рутман радостно засмеялась. Дула на пальцы.
Трое приникли к груди парня.
- Говори сердцем! Говори сердцем! Говори сердцем! - громко произнес
Уранов.
- Говори, говори, говори, милой! - забормотал Горбовец.
- Говори сердцем, сердцем говори, сердцем... - радостно прошептала
Рутман.
В окровавленной посиневшей груди возникал и пропадал странный слабый
звук.
- Назови имя! Назови имя! Назови имя! - повторял Уранов.
- Имя, милой, имя скажи, имя! - Горбовец гладил русые волосы парня.
- Имя свое, имя назови, назови имя, имя, имя... - шептала Рутман в
бледно-розовый сосок.
Они замерли. Оцепенели. Вслушивались.
- Урал, - произнес Уранов.