"Нина Соротокина. Свидание с Петербургом (Роман в двух книгах "Гардемарины, вперед!", книга 2)" - читать интересную книгу автора

Светло-карие глаза ее в еловых лесах, словно вбирая в себя цвет
величественных "танненбаум" (ах, как прелестно звучало это в ее устах!),
становились зелеными, остренький подбородок нетерпеливо вскидывался вверх -
она словно торопила карету: скорей, скорей! Молодой студент и сам не понял,
как изменил маршрут. Вместо того, чтобы своевременно повернуть к Геттингену,
он увязался за каретой и следовал за ней до самой Риги, и только здесь у
городской ратуши он узнал, в кого сподобила судьба его влюбиться. Для всех
эта де-вушка, бывшая графиня Рейнбек, стала принцессой Цербстской, а молодой
студент все еще таил в душе очаровательное прозвище Фике, губы помнили вкус
ее губ, и смех звучал в ушах, словно колоколь-чики в музыкальной шкатулке.
Никита не поверил. Здесь ошибка, недоразумение, сплетня, если хотите!
Никакая она не невеста, а если и везут ее с маменькой в Петербург в царской
роскошной карете, так только потому, что они гостьи государыни. В
сопровождении негодующего Гаврилы Никита поспешил в Петербург,- им надо
объясниться! Пусть Фике сама скажет, что предназначена другому, а вся их
дорожная любовь - только шутка, каприз!
Он прожил в Петербурге месяц или около того, так и не встре-тившись с
юной Фике. Государыня и весь двор находились в Москве, туда и поехала
Иоганна Ангальт-Цербстская с дочерью.
Никита терпеливо ждал их возвращения, хотя надежд на встречу не было
никаких. Теперь он точно знал, что познакомился в дороге не просто с чужой
невестой, но невестой наследника,
Каким-то неведомым способом его дорожное приключение стало известно
отцу: наверное, Гаврила проболтался. Князь Оленев не стал устраивать сыну
разнос, не попрекнул его за беспечность, но сделал все, чтобы Никита как
можно скорее вернулся в Геттинген и продол-жил учение.
Тайная любовь Никиты стала известна друзьям. Саша не удер-жался от
того, чтобы не позубоскалить: "Много насмотрено, мало накуплено..." Он не
желал относиться серьезно к увлечению друга. "Считай, что она умерла, и дело
с концом!" - таков был его совет. Алеша был деликатнее, никаких советов не
давал. "Вот ведь угораз-дило тебя..." - и весь сказ. Он считал, что любовь
Никиты сродни болезни - лихорадке или тифу, и втайне надеялся, что время -
луч-ший лекарь.
Четыре года - большой срок. У Никиты хватило ума поставить на своих
воспоминаниях жирный крест, но с самого первого дня воз-вращения домой он
ждал, что судьба пошлет ему случай встретить-ся с бывшей Фике, ныне Их
Величеством, Великой Княгиней Екате-риной.
О возобновлении каких бы то ни было отношений не могло быть и речи, но
ведь он клятву давал на постоялом дворе близ Риги. За-бытая Богом дыра среди
снегов, жалкая халупа, где герцогиня Иоганна, Фике и вся их челядь вынуждены
были ночевать в одной кое-как протопленной комнате. За окном выл ветер, в
соседней горнице плакали дети, собака надрывалась от лая, чуя волков, а
Никита и Фике целовались в холодных сенцах.
- Будете моим рыцарем? - Она спрашивала очень серьезно.- Будете
верны мне всю жизнь?
- Да, да...- твердил Никита восторженно, стоя перед ней на одном
колене.
Холодная ручка коснулась его лба, словно благословляя. Потом раздался
пронзительный, резкий голос матери; "Фике, где вы?" И девушка исчезла.
Наверное, великая княгиня забыла эту клятву, а может быть, ни секунды